Да быстрее ты! Быстрее! Пока доберется, там все сгорит синим пламенем.
Этому корыту дико не хватает мотора.
И тут в многоголосый крик, сопровождающий продолжающийся грохот сминаемого завала вагонов, вплелся новый звук. Хорошо знакомый и тоже жуткий, только по-своему – утробное урчание развитого зараженного.
Карат поднял голову, оборачиваясь влево. Там, на ровном огрызке автомобильного моста, во весь рост выпрямилась исполинская тварь. Метров пять ростом, никак не меньше. Распрямилась, представ во всей красе, стоит, будто на балконе, вытаращилась вниз и радостно урчит в предвкушении сытного обеда. В груде останков будет чем поживиться, опытный монстр прекрасно это понимает.
Огромный элитник, связываться с таким в одиночку никто не станет, но Карату придется. Или тварь сейчас прыгнет вниз, и тогда куча разгромленных вагонов станет его собственностью.
Из такой винтовки с плеча не стреляют, Карату пришлось плашмя ложиться на дно лодки, поджав при этом ноги – неудобно устроенная скамья мешала. Под нее их не просунуть, узко, потом быстро не освободишь, а при схватке с тварями нельзя ограничивать свою свободу движения. Попытался было примостить сошки на борт, но ничего не получилось. Тогда поступил по-другому – поставил рюкзак на носу вертикально, уложил на него ствол, пригнулся как можно ниже.
Вот тут его отдачей приложило конкретно – наказало за неправильную позу. Но попал, точно попал, чудовище дернулось, отвернулось от поезда, пристально уставилось на Карата.
Тот помахал рукой, зло усмехнулся:
– Ну что, вонючка, всосал?!
Элитник без тени нерешительности прыгнул вниз, и по тому, как характерно изворачивался в воздухе, Карат понял – воду он если и боится, то не настолько, чтобы оставить дерзость обнаглевшего человечишки без жестоких последствий.
Тварь вынырнула и поплыла в сторону Карата. Причем быстро, опасно быстро.
Стрелять еще или?..
Нет, пострелять он всегда успеет, а сейчас надо отвести монстра подальше от поезда. Да, помочь пострадавшим при этом не получится, но по крайней мере им не придется столкнуться с этим ужасом – уже плюс.
Второй раз за день Карату пришлось грести, выкладываясь на полную и проклиная хозяина лодки, не позаботившегося о моторе. Это могло многое упростить.
Лодку направил под следующий пролет, он уцелел, катастрофа сказалась только на рельсовом хозяйстве, их искореженные обрывки теперь нависали над водой. В момент, когда Карат проплыл под мостом, за кормой рухнул увесистый обломок, но дистанция уже безопасная, лишь отдельные брызги долетели.
Повезло.
Тварь доплыла до бетонной опоры, проворно цепляясь за нее когтями, резко увеличила скорость на этом отрезке, еще больше приблизившись к Карату. А он при виде опасной прыти так приналег, что затрещала рукоять некрепкого весла.
Полегче надо, без лишней суеты.
Как Карат ни надрывался, расстояние неумолимо сокращалось. С начальных метров семидесяти-восьмидесяти за счет рывка у опоры уменьшилось до пятидесяти, затем прогресс значительно снизился, но все равно догоняет. Вот уже метров тридцать осталось, Карат гребет спиной к носу и при этом смотрит глаза в глаза твари, это значительно стимулирует работу мускулатуры, ведь там в каждом зрачке отображается его обглоданная тушка.
Нет, так дело не пойдет.
Оставил весла в покое, перекинул рюкзак на корму, подхватил винтовку. Лодка продолжала двигаться по инерции, и дистанция сокращалась заметно быстрее.
Ничего, сейчас все изменится.
Целиться чуть ли не в упор из тяжеленной винтовки, используя прицел высокой кратности – неоперабельный случай запущенного мазохизма. Потому Карат сорвал оптику с креплений, она сейчас только мешает. Странно, конечно, но спасибо, что кто-то из добрых конструкторов решил оставить механический прицел.
Почему странно? Да потому что зачем он нужен на оружии, предназначенном для стрельбы на расстояния, где мушка может наглухо перекрыть групповую цель в виде тройки выпивающих и закусывающих не самых худых солдат противника.
Но ведь пригодился же.
Пуля угодила монстру чуть выше левого глаза. От удара тот затряс головой и, оценив, как зловеще-неспешно Карат передергивает затвор, решил не связываться с наглухо отмороженным лодочником. Видимо, счел недостаточно вкусным. Развернулся, поплыл назад, к мосту. И тем самым совершил самую страшную в своей нечеловеческой жизни ошибку.
Тело твари вытянуто горизонтально, голова чуть приподнята, вперед посматривает, но все равно частично мордой вниз. То есть, если находиться позади зараженного, можно заглянуть под гребень, который перевернутым балконом прикрывает споровый мешок от неприятностей.
Карат как раз позади – удачный ракурс получился. И нет смысла переводить дорогостоящие двенадцатимиллиметровые патроны, с такой работой прекрасно справится куда более скромного калибра автомат.
Заодно и отдачей не придется себя терзать, ведь после того первого выстрела плечо так и не пришло в норму, жалуется на жестокое обращение.
Первые два одиночных смазал. Цель подвижная – голова то зарывается в воду, то приподнимается. Причем не очень-то ритмично, непросто подгадать.
Третий выбил из-под гребня серые и оранжевые ошметки – куски оболочки и сердцевины. Монстр задергался, тело его выгнулось, замерло на пару секунд, медленно погружаясь. И Карат, воспользовавшись идеальными условиями, попал еще раз.
Элитник закорчился, забил лапами, поднимая брызги, попытался даже выпрыгнуть из воды. Но при этом внезапно окаменел, зарылся назад, начал стремительно уходить на дно. Не прошло и десяти секунд, как немаленькая туша полностью скрылась.
Глядя, как над утонувшей тварью поднимаются пузыри, Карат сокрушенно покачал головой:
– Скажи кому, не поверят. Такого крутого дядю из простого автомата в четыре патрона снести. Я нереально крут, правда ведь, Гранд? Будет знать, как подставлять затылок.
Серый промолчал, он сейчас сильно не в духе. Близкое созерцание морды элитника в обстановке ловушки водного окружения значительно ухудшило кошачье настроение.
Вот теперь можно возвращаться к поезду.
Глянув туда, Карат бессильно сжал кулаки. С обрезка автомобильного моста один за другим на груду дымящихся вагонов прыгали твари. Мелочь, в подметки не годящаяся той, которая ушла на дно омута, утащив с собой все сокровища своего потрепанного спорового мешка.
Но этой мелочи много. Десятки и сотни примчались на перезагрузку, теснясь на единственном мосту, по которому когда-то можно было попасть на другой берег. Сегодня это не получится, ну да и не надо, в погибшем поезде найдется чем подкрепиться.
