Она говорила быстро, отрывисто бросая фразы, словно боясь, что ее прервут. Но отец Филарет лишь молча кивал, подбадривая девушку. Усталость, тяжеленным грузом давящая на плечи, притупилась, отошла на второй план. Этой девушке сейчас было намного больнее, и ради того, чтобы ее душа освободилась от страшного груза, стоило перетерпеть собственный.
– Чудо произошло. Там, в чернобыльской Зоне, меня до неузнаваемости изменили при помощи радиоактивного кристалла. Из жуткой старухи я превратилась в красавицу… А потом я встретила его…
Она снова замолчала.
– Ивана? – уточнил отец Филарет, хотя уточнения, в общем-то, и не требовалось. Требовалось лишь одно: чтобы девушка продолжала говорить.
– Да… Но он ничего не помнил о своем прошлом. Какие-то ученые стерли его воспоминания, заменив их другими. Да если б даже в его голове все осталось, как и было, он бы все равно меня не узнал. Я стала другой – и внешне, и внутренне. От прежней Маши не осталось ничего. Вообще ничего.
– Значит, тебя звали Машей, – медленно проговорил отец Филарет. – Красиво. Как в сказке – Иван да Марья.
– Потом было много всего, – продолжала девушка, словно и не услышав слов старика. – Он спас меня, после – я его… Потом ради того, чтобы я осталась в живых, он перешел границу миров и попал к вам, в ваш мир… Все кончилось хорошо, мы даже перебрались на остров и стали жить вместе… Правда, это было недолго… Все из-за меня… Я не могла примириться с мыслью, что он любит не меня, а совершенно другую суку с точёной мордой и фигурой куклы из секс-шопа. Я ушла от него обратно в Зону, но он все равно нашел меня, вытащил из лап сумасшедшего профессора… И я сломалась, согласилась стать его женой…
– А потом ушел он, – тихо произнес отец Филарет.
– Да… – немного потерянно произнесла Маша. – А откуда вы знаете?..
– Когда мужчина идет к поставленной цели, он ничего не видит, кроме этой цели. И лишь достигнув ее, начинает разбираться, чего же это он, собственно, достиг. Иван, как и хотел, привязал тебя к себе, но ты не могла избавиться от своего прошлого, которое как камень тянуло на дно вас обоих. И тогда…
– …тогда он ушел в мир, где был уже однажды, когда искал лекарство для меня, – продолжила девушка. – А я, наконец, поняла, что не могу без него жить. И нашла способ перейти границу миров, чтобы найти его…[29]
– Иван да Марья, – негромко произнес отец Филарет. – Цветок такой раньше был, до Последней Войны. Считался символом верности.
– А сейчас он снова ушел… – всхлипнула девушка, – Ради своего ученика…
– Думаю, не только ради него, – сказал старик. – Не просто так же ты просидела семь часов возле операционной. Просто он решил не мучить никого, в том числе и себя. А теперь ответь мне, девочка, только честно. Кто тебе все-таки нужен – Иван или Данила?
– Я не знаю, – прошептала девушка, пряча лицо в ладони. – Я запуталась…
– Ладно. – Отец Филарет хлопнул ладонью по колену. – Жизнь сама расставит все на свои места. Думаю, сейчас ты выговорилась и вновь стала той самой Машей из далекого прошлого. Внешность же – это так, оболочка. Сосуд для души. А вот глаза – ее зеркало. Вижу, чистые они у тебя, как небо. Значит, все будет правильно. Друзья-то твои как?
– Ничего, спасибо, – слабо улыбнулась Маша. – Ион со стрельцами подружился. Шерстяной на кухне с поварами какие-то общие дела нашел. Колян со Скуби Ду в мастерских пропадают…
– Вот и хорошо, – улыбнулся старик. – А ты где устроилась?
– Я пока что к Барме вернулась, – вздохнула девушка. – Он добрый, хоть и строгий с виду. И дочки у него хорошие…
– Это ненадолго, – заметил старик. – Песни петь – дело хорошее, но уж больно взгляд у тебя бедовый. А потом что?
– Не знаю… – потерянно произнесла она. – Подожду, пока Данила выздоровеет…
– Если выздоровеет, – тихо поправил отец Филарет, но, похоже, Маша его не услышала.
– А как он на ноги встанет, наверно, в дружину попрошусь, – продолжала девушка. – Может, он замолвит за меня словечко.
– Ох, не знаю, – вздохнул старик. – Девушек в дружине у нас отродясь не было. Это чисто мужская работа, исключительно для избранных воинов.
– Ну, если не возьмут в дружину, значит, в сталкеры подамся, – невесело усмехнулась Маша. – Дело привычное. Что в моем мире Зона, что здесь – невелика разница.
– В сталкеры? – переспросил отец Филарет. – Не знаю, что это такое.
– Так в нашем мире называют людей, которые на свой страх и риск проникают в Зону и тащат оттуда все, что им удается найти, – пояснила девушка. – Для таких как я это самая настоящая профессия.
Их называли сталкерами.
Тех, кто, невзирая на смертельную опасность, уходил к Границе Зоны, рискуя жизнью ради благополучия Поселения.
Тех, кто так часто не возвращался назад…
Потом про них слагали песни, которые можно было услышать у вечерних костров. Люди воспевали их подвиги, которых на самом деле никто не видел и о которых никто ничего не знал. Те, кто не вернулись, не могли ничего рассказать, а те, кто возвращались из Зоны, никогда ничего не рассказывали. Они молча разматывали завязки заплечных мешков и доставали трофеи… Пережженное в Полях Смерти оружие. Восстановленные предметы из далекого прошлого. Минералы необычной формы, видоизменившиеся в Полях и приобретшие новые, часто поразительные свойства. Или же – очень редко – черные кристаллы шамирита, за самый маленький из которых приграничные маркитанты давали полностью исправный автомат и кучу обновленных патронов к нему.
Раньше много сталкеров жило в Поселении, расположенном к северо-востоку от МКАД, на границе Серого леса и Горенских Болот. Но шло время, и их становилось все меньше. Зона, словно огромный мутант, пожирала их одного за другим. Однажды трое оставшихся решили идти в рейд вместе, дабы в случае опасности прикрывать друг друга огнем. Отряд скрылся за Границей Зоны, а через несколько часов над МКАД вознеслась непроницаемая стена Купола.
Понятное дело, что никто из них не вернулся назад. Людям, оставшимся в Поселении, больше не на что было надеяться. Оставалось лишь точить копья и ножи для того, чтобы во время очередного гона мутантов подороже продать свои жизни.
Но чудеса случаются порой, особенно тогда, когда их никто не ждет.
Однажды люди увидели, как из предутреннего тумана со стороны Зоны вышел сталкер. На нем был – сразу видно – недавно восстановленный камуфляж, берцы на его ногах поскрипывали еще не разношенной кожей, а в руках он нес пулемет странного вида с длинной, толстой трубкой на стволе.
Рядом со сталкером шла грудастая, широкобедрая, крепкая девка. На ее простоватом лице сияли счастливые глаза, какие бывают у женщин, нашедших своего мужчину. Одета в почти новую камуфлу, на плече висит автомат, за плечами виднеется туго набитый рюкзак. Нормальная картина для Приграничья. Женщина несет поклажу, мужчина готовится защищать ее и себя. Иначе не выжить что на Горенских Болотах, что в Сером лесу.
