Уже в сумерках выехали к какой-то маленькой речушке с ленивым течением. Танк замер на берегу, Рощин заявил, что ночевать будут прямо здесь. С точки зрения Тохи, место не ахти – никаких укрытий. То ли дело крыша будки, где располагались «партизаны», – крысам туда ни за что не забраться. Но, изучив позицию внимательнее, понял – полковник и не думал глупить. Русло в этом месте делало крутую петлю-излучину – вот на этом полуострове и расположились. Перешеек почти целиком прикрыла туша танка, свободные участки загородили кольями, заготовленными на полузаброшенных дачных участках в паре сотен метров (заготавливал, разумеется, опять Тоха). Если четвероноги все же рискнут напасть, им придется продвигаться к лагерю по обширному ровному лугу без малейших укрытий – траву почти до корней выбили козы и коровы. Пробраться через тушу танка им будет нелегко, через заграждения тоже несладко. Водобоязнь не даст форсировать речушку, а лунное освещение на открытой местности позволит их отстреливать издали. Так что нормальная стоянка.
Поужинали, несмотря на обещания Тараса, без изысков – сваренной в ведре похлебкой из казненного индюка и картошки, вместо хлеба закусывая печеной молодой картошкой (вся как одна получилась пустотелая). Хлебать пришлось по очереди – посуды и ложек на всех не хватало. В ожидании светлого мига приобщения к горячей пище Тоха смолотил приличное количество зелени и огурцов, выделенных еще теми дачниками, отблагодарившими за автомат. Оставалось надеяться, что от такой витаминизированной кормежки не оторвет дно организма – в дороге было бы не слишком удобно столкнуться с такой проблемой.
За ужином Рощин сообщил, что до цели осталось около двадцати километров. Объект военный, и появляться там в темноте полковник счел рискованным – если уцелели местные солдаты и офицеры, в ночную пору могут не разобраться, пульнуть чем-нибудь нехорошим. Тоха, помня про ядерный снаряд, был с ним целиком и полностью солидарен – у таких богатых ребят могут оказаться и другие неприятные игрушки.
Вторая хорошая новость – Рощин надеялся, что и пушкой обзаведутся там же. Синий, правда, выслушав эту информацию, спал с лица, и Тоха заподозрил, что он не столь уж хороший артиллерист, как изначально предполагалось. Не верит в свои силы или прекрасно сознает, что задача ему не по плечу.
Ну да ладно – это проблема Рощина. Он хитрый и везучий – выкрутится как-нибудь.
Убежище заполнено! Просьба не стучать! Укрывайтесь в складках местности.
Надпись на дверях бомбоубежища
Тоха не относился к фанатам кинематографа, но фильмов насмотрелся всяких: умных и не очень; комедий и ужастиков; боевиков и драм; фантастических и реалистических. Ему не один раз доводилось любоваться атомным взрывом на экране, а пару раз, там же, наблюдал за условиями, в которых хранилось ядерное оружие. В обоих случаях это были какие-то серьезные подземные железобетонные сооружения, с поверхности окруженные какой-то невероятно эффективной системой обороны – террористы (куда же без них), захватившие хранилища, вообще не волновались по поводу вероятности штурма. Расправиться с ними смогли лишь герои-одиночки, попавшие на объекты до или во время захвата – то есть удар по супостатам наносился изнутри. Сливки генералитета, узнав о неприятностях, вообще ничего добиться не смогли.
Верить всему, что сочиняют в Голливуде, не стоит, но определенный стереотип в голове Тохи все же сформировался: хранилище атомных зарядов – это надежнейшая суперкрепость, подобраться к которой без проблем невозможно.
Объект был обнесен бетонной стеной. Поверх стены тянулись витки колючей проволоки (ржавой). Рядом с общагой Тохи располагался хлебокомбинат – там забор был аналогичный. Тютелька в тютельку. Может, пекари там тоже атомные снаряды хранили?
Зеленые металлические ворота, украшенные гербом России, были открыты настежь. Караульная будка пустовала, взирая на мир оконными проемами с остатками стекол. Стекла, судя по виду, не относились к пуленепробиваемым – разнесло их в хлам, стены тоже изрешетило серьезно.
За этими «крепостными укреплениями» виднелись обычные дома, ничуть не похожие на верхние ярусы железобетонных бункеров. Нигде не наблюдалось самонаводящихся пулеметов и огнеметов или табличек, предупреждавших, что ты вот-вот окажешься на минном поле или, к примеру, при неосторожном движении тебя расстреляют из противотанкового орудия. Похоже на аккуратный больничный дворик.
За караулкой, присев на пробитые передние колеса, стоял хорошо знакомый КамАЗ под желтым тентом, рядом с ним на асфальте загорало четыре тела в противогазах. Вороны, сидевшие на крыше, к трупам свинок интереса не проявляли, но вот на гостей взирали настороженно.
Лысый, указав на выгоревшую коробку трехэтажного длинного кирпичного здания, заявил:
– Вон! Сгорело! И КамАЗ стоит! Тут свинки были! Напали!
Его гениальное заявление никто не стал комментировать – и без дегенератов все понятно.
Никитин, высунувшись из башенного люка, констатировал:
– Пусто. Похоже, смылись все, а свинки после этого ушли.
Откуда-то сверху нервно прокричали:
– Стоять на месте все! Вы у нас на прицеле! Шевельнетесь – разнесем вместе с танком!
Рощин, задрав голову в сторону чердака, сложил ладони рупором и прокричал:
– Не напугал! Вы, салабоны, даже КамАЗ разнести не сумели – куда вам за танк браться!
– Тогда было все неожиданно, а теперь мы хорошо подготовились, – не унимался голос.
– Да ну?! Наган, что ли, зарядили?! Неужто полный барабан?! И не жалко?! Ведь целых семь патронов!
– Вы кто такие?! Отвечать быстро!!!
– Ну я, допустим, полковник Рощин, Двенадцатое ГУМО.
– Да!!! Я вас помню – вы у нас были недавно с инспекцией!!! А почему без формы?!
– Далась вам всем эта форма! Что я без нее – не полковник?! Сынок, может, спустишься и нормально поговорим. Я уже кричать устал. Своих ребят с… наганами… можешь держать наготове – не обижусь.
– Да нет у меня ребят – только двое, – признался неизвестный. – Сейчас я спущусь.
Вскоре из дома выскочил парень лет двадцати пяти в военной форме. Поспешно приблизившись к Рощину, он отдал честь, четко представился:
– Лейтенант Чижов! – растерянно добавив: – Вот… я тут остался, пара солдат, ну и прапорщик. Он, правда, немного не в себе – в бомбоубежище заперся и сидит там уже второй день. Товарищ полковник, что это все такое? Вас к нам прислали? Извините – кроме нас, больше никого не осталось. Тут такое было, и…
– Ладно, лейтенант, разберемся, – оборвал его Рощин. – Ты скажи – почему сам-то остался? И солдаты почему не ушли?
