Генерал ушел, а пилоты стали обсуждать между собой открывающиеся перспективы.
– Во сколько же им это влетит? – поинтересовался Пегас.
– Да уж недешево, – кивнул Даскинс. – Но ты как, согласишься?
– Не знаю… скорее всего да. А ты?
– И я. Что нам еще делать, как не летать и стрелять?
Старики сразу свалили. У них у всех семьи, жены, дети, а то, что им предлагалось с собой сотворить, явно перебор… опять-таки какие-то побочные эффекты от боевых коктейлей. Осталось человек сто. Они все подписали бумаги и, после долгих подготовительных процедур, когда выявляли участки мозга, отвечающие за те или иные действия, легли на операционный стол, где нейрохирурги сделали им лоботомию и вживили по всему мозгу хитрые чипы.
После операции отряд не досчитался пятнадцати человек. В том числе исчез Пегас. Много позже Рем повстречал Байрона в госпитале, парализованным на левую сторону, пускающего слюни… Врачи обещали что он поправится… может быть.
А потом началась очень трудная и изнурительная работа. Пилоты учились управлять самолетами одной лишь силой воли, без участия рук и ног, что давалось нелегко. В то же время это было очень интересно, интересно ощущать, как самолет делает виражи, стреляет, пускает ракеты и все лишь по мысленной команде. Невольно начинаешь ощущать себя сверхчеловеком.
Каин и Лара пользовались затишьем на полную катушку, посвящая друг другу столько времени, сколько могли, потому что точно знали: это затишье перед бурей. Такой бурей, что сметет все и вся, оставив после себя лишь разрушения.
Конец близился. Он чувствовался все явственнее с каждым новым днем. Стороны лихорадочно готовились к последнему решающему бою не на жизнь, а насмерть. Все ресурсы: финансовые, промышленные, людские были брошены на победу.
– Когда же все это закончится? – спросила она, глядя в потолок.
– Думаю, уже скоро…
– И что будет потом?
– Не знаю… я стараюсь об этом не думать.
Конечно же, он об этом думал, когда выпадала свободная минута, когда он отрывался от разработок оборонительных стратегий, мысли упрямо звали его в будущее, и по всем раскладам их ничего хорошего не ждало.
– Мы сбежим, как задумали, – сказал Иннокент. – Наш корабль по-прежнему стоит на приколе в секретном месте со всем грузом, что мы накупили.
– Разве его не переделали в брандер? – удивилась Лара.
– Я отстоял. На всякие мелочи я еще способен.
– И ты даже знаешь, где это секретное место находится?
– Знаю.
– Вопрос только в том, будет ли у нас хоть один шанс на побег…
Каин промолчал. Шансов у них действительно кот наплакал. Кроме того, сам факт того, что почтовик не раскулачили и спрятали, наводило на различные размышления о его предназначении и возможном использовании, но уже самим… канцлером.
– Ох и заварил же Оникс кашу, ох заварил…
– Пошли лучше чего-нибудь поедим, – поспешно сказал Каин.
Все же не стоило забывать о прослушке, которую они давно перестали воспринимать, и обсуждать причины, по которой Оникс «заварил кашу». Они уже успели ее обсудить не один раз и ничего нового уже не скажут друг другу. А вот лишний геморрой заработать могут – КФБ заинтересуется новой информацией и постарается выжать все до последней капли. Ничего полезного это им не даст, а вот источникам пару недель придется несладко.
– Пойдем.
После завтрака загудел зуммер телефона.
– Слушаю…
– Срочный сбор генерального штаба. Явка обязательна.
– Иду…
Лара понятливо кивнула, собирая посуду.
Каин Иннокент по-прежнему оставался лишь советником и никем больше. Впрочем, ему это было по барабану, более того, вполне устраивало. Он уже давно перестал мыслить категориями званий, и давешняя мечта стать адмиралом теперь казалась ему глупой. Был он адмиралом… во время войны в этом нет ничего хорошего.
– Где вы шляетесь?! – недовольно рыкнул на него канцлер Шульберг. – Почему мы все должны ждать какого-то советника?!
Да, у канцлера в ставке генералитет и адмиралитет действительно собрался звездный. Погоны так и сияют ослепительным светом. Один лишь канцлер – главнокомандующий, да прибывший советник не носили погон, хоть и одеты в полувоенные френчи.
– Значит, я не какой-то советник, раз всем приходится меня ждать, – позволил себе дерзость Иннокент и сел на свое место в конце стола.
Этот выпад остался без внимания, по крайней мере словесного, но было видно, как канцлер напряженно поиграл скулами, скрипнул зубами.
– Итак, я собрал вас всех так срочно из-за чрезвычайной информации, полученной от разведки, – начал Марк Шульберг. – Прошу вас, господин Сукерман…
Глава КФБ встал со своего места и подошел к проекционному экрану.
– Господа, наша разведка действительно добыла очень важную информацию о военном строительстве Конфедерации.
На экране появилось очень нечеткое изображение меркурианской судоверфи. Снимки делались с очень большого расстояния, но после обработки на них кое-что можно было разглядеть. Только непонятно что именно…
– Как вы можете видеть, из доков выводят недостроенные корабли Пятого Флота. Их закрепили на внешней стороне судоверфи и прекратили всякие работы, в том числе и по Четвертому Флоту, готовому на восемьдесят процентов.
– Почему? – выразив общее удивление, спросил кто-то из генералов.
– Это и есть главный вопрос, на который нам с очень большим трудом удалось найти ответ. В высвободившихся доках заложили новые корабли. Но какие?! По всей видимости, это какой-то новый тип рейдеров, как симметричный ответ на наш флот. Если воспользоваться рыбной терминологией, то крейсера, линкоры и супердредноуты – это безопасные жирные рыбешки, которые без труда могут слопать наши корветы, обозначим их как барракуд. Но на всякую барракуду найдется своя пиранья. Стая пираний.
– Вы хотите сказать, что они решили уделывать наши корветы рейдерами?
– Да. По сути они хотят воспользоваться против нас нашей же тактикой.
– Что ж, умно…
– А посему, господа, – вновь взял слово канцлер, – я решил, что мы должны… нанести превентивный удар. И вы должны разработать план.
Генералы и адмиралы потеряли дар речи, кажется, они даже разучились дышать и застыли, как изваяния самим себе. Они даже не переглядывались между собой из-за явно бредового решения. Видано ли это – атаковать сердце всей Конфедерации!!!
Кажется, это понял сам Шульберг, добавив:
– Я понимаю, что мое предложение несколько неожиданно, но подумайте о том, насколько оно будет неожиданно для врага!
«Да уж, – подумал Иннокент, – эффект неожиданности действительно будет иметь место».
