«Конец…» – мелькнула огненной вспышкой мысль, а затем пришла тьма.
Глава 16
Кроме тебя самого, здесь соломы никто не подстелет
– Брат, ты как? – донесся далекий голос Ильи.
Олег почувствовал, как шею накрыла мокрая ткань, успокаивая жгучую боль. Он попытался открыть глаза, но тяжелые веки, словно свинцовыми заслонками отгораживали мир, из которого прилетали звуки.
– Попить… чего-нибудь… – с трудом выдавил юноша.
Чьи-то руки схватили за плечи и потащили вверх, а потом пересохший язык ощутил дивный вкус холодной воды. Голова, как-будто набитая тяжелой гудящей ватой, после нескольких глотков чуть прояснилась, хотя в висках еще чувствовалась болезненная пульсация, и Олег смог осмотреться.
Он полулежал в телеге, которой управлял Саша. Справа шел Кислов, держа автомат на изготовку, а слева молодой нуклеар не снимал стрелу с тетивы. Рядом с Олегом сидел Илья, а напротив – шаман.
– А ты молодец, – сказал Заквасский с искренним восхищением. – Уделал-таки куна.
– Я… ничего не помню, – прохрипел Олег.
– О! да тут и помнить особо нечего! – Ян радостно улыбнулся и развел руками. – После того, как ты эффектно перебил ему подмышечную артерию, и, кажется, до сонной добрался, он хотел тебя задушить! Мог бы, но не успел, подох от кровопотери. Зря ты не вытащил клинок, тогда вообще все прекрасно бы обошлось. Но в любом случае, получилось хорошо!
– Да, уж хорошо… – проворчал вождь. – Меня чуть инфаркт не хватил, когда вы оба повалились. Лежите и не шевелитесь.
– Я сперва тоже испугался, что ты умер, – проговорил Илья, наклонясь, чтобы дать Олегу еще воды. – Ты синий был, весь в крови и не дышал. Отовсюду крики, но непонятно, то ли орут от огорчения, то ли неимоверно радуются смерти своего верзилы.
«Оау!.. Оау!.. Оау!..» – донесся сверху резкий неприятный звук.
Олег резко открыл глаза и успел увидеть, как над отрядом промелькнула тень, в которой юноша узнал огромного птера, встреченного при входе в Таганрог… Черная, воистину колоссальных размеров бестия заходила на второй круг. Удлиненный с наростами клюв пернатого мутанта открывался, выпуская отвратительнейший вибрирующий клекот. Олег попытался вскочить на ноги, но, не удержав равновесие, рухнул в телегу.
– Не бойся, – сказал шаман. – Это Пегас, он нас не тронет.
– Что за пегас? Это же птеродактиль? – спросил ошарашенный Олег.
– Ну да. Мой союзник, – ответил Заквасский, – Пегасом зовут. Когда птер был маленьким, всего с меня ростом, он ползал на побережье со сломанным крылом и умирал от голода. В общем, я его вылечил, и теперь это лучший друг нуклеаров. Зато когда я умру, Пегас в благодарность съест мой труп, если, конечно, сам раньше не отправится в гости к Бессущностному, что было бы прискорбно.
Пока Олег переваривал эти откровения, он посматривал на Илью, Сашу и двух молодых нуклеаров, перед которыми выставил себя таким трусоватым клоуном, испугавшимся прирученного чудовища, но никаких косых взглядов или усмешек на их лицах не обнаружил, а даже наоборот, они выказывали несомненное уважение победителю, потому что сами вряд ли могли надеяться одолеть столь огромного противника, каким был убитый тролль.
– Разве это… нормально, что он вас съест? – Олег потрогал шею, где уже чернотой наливались синяки.
– А что ж тут ненормального? – шаман лукаво улыбнулся. – Так происходит всегда: вождь состригает с умершего пучок волос и отдает его родственникам, судья читает торжественную речь, а я сопровождаю тело покойного за пределы Запретной зоны, где оставляю его на съедение милым сердцу зверям.
– Как-то это… – Олег поморщился. – Неправильно.
– Послушай, пацанчик, давно хочу у тебя спросить: а как в Лакедемоне хоронят?
– В землю закапывают.
– Это же гадко, – глаза шамана превратились в насмешливые щелочки, а физиономия скривилась. – Там же мерзкие черви, которые будут ползать по лицу, заползать в нос, в уши. По мне, так лучше пусть меня съест Пегасик, или случайно забредший в город лютоволк или, в крайнем случае, дикие собаки, чем какие-то мерзкие слизни.
– Между прочим, благодаря Пегасу мы узнали, что ты пришел в город, – вмешался Илья.
Тем временем телега подкатила к выцветшим металлическим воротам, которые были скреплены толстенной цепью.
– Кончайте трепаться. Приехали, – вождь, закинув автомат на плечо, достал связку ключей и начал возиться с огромным навесным замком. – Черт! Не открывается, видно заржавел. Придется перелезть через забор… Ян, вы с Олегом возьмете инструменты и поднимете ворота с петель – освободить проход. Не забывайте за телегой присматривать. А я нырну в подвал, посмотрю, как там мои сокровища.
К всеобщему удивлению замок, которым был заперт покосившийся деревянный домишко, поддался нажиму ключа с первой попытки. Дверь распахнулась с натужным скрипом, и на вошедших пахнуло сыроватой гнилью давно заброшенного жилья.
– Слушай, – спросил Заквасский, орудуя ломом возле створки ворот, – а что ты там бормотал перед дракой с троллем?
– Это воинский клич, – ответил Олег, подкладывая брусок. – Солнцем бесстрашия души согреты, доблесть и сила во имя победы…
– Все, все! Хватит! Не надо, я понял, – шаман перешел к другому столбу и воткнул лом в проем между асфальтом и металлической закраиной. – Великая патриотическая песня, что-то типа: «Пусть сгинет Тир в дыму пожара, а Вавилон пусть кормит рыбу! Вечная слава Тиглатпаласару, вечная жизнь Синаххерибу!..»
Олег в очередной раз ничего не понял, но расспрашивать не стал. Не то чтобы ему было совсем неинтересно, просто он был смущен, ведь, несмотря на обряд инициации, прошлая жизнь не была забыта. Получалось, что перестать быть воином Миусской Политии еще не значит почувствовать себя нуклеаром, хотя сегодня он чуть не погиб за новую родину. Конечно, Олег совсем не желал вернуться в Лакедемон, даже если бы ему были прощены все грехи, но и в Таганроге пока чувствовал себя чужим. Хорошо хоть, что там ждала Каур.
– Рано или поздно ты придешь к какому-нибудь выводу, – шаман резко дернул ломиком вверх, и вторая створка ворот соскочила с петель. – Сделаешь выбор и на время обретешь покой. Но только на время.
Олег поднял недоуменный взгляд на Заквасского, и тот, усмехнувшись, пояснил:
– Такова природа живых существ – они не могут обрести постоянный покой, ибо имеют желания. Но это слишком старая и слишком банальная сказка, которую нет смысла рассказывать. Идем, посмотрим, что там интересного обнаружил наш богоподобный вождь.
В подвал спускаться не пришлось. На полу комнаты и коридорчика стояли в ряд поцарапанные канистры, металлические баки, картонные коробки, упакованные от сырости в пластик, завязанные мешочки и даже небольшой деревянный бочонок.
