Выстрела Юлий не видел, но лист самой прочной в Империи брони оказался скомканным и порванным, как кусок промокашки.
Краснов состроил гримасу и снял наушники.
– Впечатляет, – сказал Юлий. – Что это за фигня?
– Мы называем это оружие гравитационным мечом.
– Красиво.
– Оно генерирует направленное гравитационное поле в несколько тысяч G. Мы планируем устанавливать это оружие на обычные истребители, вроде твоего любимого «игрек-крыла». Требуется только небольшая доводка реактора. Как ты думаешь, мы сможем использовать гравитационные мечи против «Зевса»?
– Каков радиус воздействия?
– Ноль запятая пять.
– Половина боевой единицы? Понимаю, почему вы не планируете установку гравимечей на линкоры. Их следовало бы назвать гравикинжалами.
– Не звучит. Недостаточно грозно. Так что с «Зевсом»?
– Если только вы собираетесь формировать эскадрильи камикадзе, – сказал Юлий. – На половину боевой единицы к МКК на истребителе не подберешься. Слишком плотный заградительный огонь.
– К сожалению, мы не можем формировать эскадрильи, вооруженные гравимечами. У нас всего два опытных прототипа.
– Тогда в них вообще нет никакого смысла. Вы успеете поставить модель на производство до прибытия таргов?
– Мы приложим для этого все усилия.
– Очень рад, сэр. Я могу идти?
– Завтра ты отправляешься на орбиту и испытываешь прототип гравимеча, установленный на истребитель.
– Почему именно я?
– Потому, что у меня на тебя свои планы, сынок. И не спрашивай какие. Пусть это станет для тебя приятным сюрпризом.
– Сэр, вы собираетесь отправить меня в одиночку останавливать вторжение таргов с гравимечом и чувством морального превосходства наперевес? А для начала предложите потренироваться на адмирале Клейтоне и МКК «Зевс»?
– Что-то типа того.
Клозе выписали из госпиталя, и теперь он жил в отеле наравне с другими отпускниками и ждал нового назначения. Ждал он его не слишком радостно, поскольку ему не хотелось расставаться с Изабеллой.
Они встречались уже неделю. Для Клозе это был личный рекорд. Обычно он не приходил уже на третье свидание. Это в том случае, если его пассия приходила на второе.
– Ты напоминаешь мне космос, – сказал Клозе.
– Я должна воспринимать это как комплимент или как оскорбление?
– Несомненно, как комплимент.
– А ты напоминаешь мне океан.
– Старая хохма, – сказал Клозе. – Но тебя не может от меня тошнить. Если бы у тебя был нарушен вестибулярный аппарат, ты даже не думала бы о том, чтобы стать пилотом.
– Возможно, я хотела сказать, что ты романтичен и необуздан.
– Да, я такой.
– А что там за история с космосом?
– Какая история с космосом?
– Ты сказал, что я напоминаю тебе космос.
– Я так сказал?
Изабелла швырнула в него подушкой.
Клозе выбросил вперед руку, перехватил снаряд в воздухе и положил его рядом с собой.
– Наглый, рыжий…
– И чертовски привлекательный, – добавил Клозе.
– …Самовлюбленный, эгоистичный и к тому же всего лишь барон.
– Ты сама отшила клеившегося к тебе графа.
– Граф – для меня это слишком мало.
– Император женат.
– Император – это слишком много. Герцога вполне хватит.
– Герцогов у нас много, – признал Клозе.
– Пойду, поищу себе герцога, – сказала Изабелла.
Она одевалась, стоя у зеркала. Клозе лежал в постели и любовался.
– Кстати, о том графе, – сказал Клозе. – Я с ним вчера разговаривал.
– И что он сказал?
– У него намечается пара дней отпуска, которые он собирается провести здесь. Спрашивал меня о тебе, кстати. Так что насчет герцога не знаю, но шанс заполучить графа у тебя все еще есть.
– Ты сказал ему о нас?
– Нет.
– Почему?
– Предпочитаю обсуждать такие вещи лицом к лицу, а не по гиперсвязи.
– Ты чувствуешь себя виноватым?
– Почему это я должен считать себя виноватым? Разве ты была с ним обручена?
– Но он же твой… э… коллега.
– Любовь – это война, – объявил Клозе. – Все средства хороши.
– А разве у нас с тобой любовь?
– А разве нет?
– Ты раньше никогда этого не говорил.
– К чему утверждать очевидное?
– То, что для тебя очевидно, для меня может быть невероятно.
– Чушь, – сказал Клозе. – Типичный подход следователя, ждущего чистосердечного признания. У него и так полно улик, а он все равно хочет услышать слова подозреваемого.
– Слабо, да?
– Что – «слабо»?
– Признаться.
– Ты меня на «слабо» не бери. Меня на «слабо» уже в детском саду брать перестали.
– Когда тебя из детского сада выпустили? В прошлом году или в этом?
– Я сам сбежал, – сказал Клозе.
– Так ты собираешься мне признаваться?
– В чем?
– Сам знаешь в чем.
– Видишь, ты даже не можешь сказать это слово.
– Могу.
– Не можешь.
– Могу.
– Не можешь.
– Могу.
– Тогда скажи.
– Что?
– Это слово.
– Какое?
– Сама знаешь.
– Сволочь рыжая.
– Это не то слово.
– Зато правда.
Клозе закурил.
– Ты встретишься с ним? – спросил он. – Чтобы объяснить ему причины твоего странного поведения на вашем первом свидании?
– Думаю, да. А ты не боишься конкуренции с его стороны?
– Он мне не конкурент.
– Он граф.
– Зато во мне присутствует животная сила.
– Сила кролика, насколько я могу судить.
– Кролики – тоже страшные звери.
– Это точно. Любого затрахают. А еще он старше тебя по званию.
– Зато я рыжий.
– Это скорее недостаток, чем достоинство.
– Черт побери, – сказал Клозе. – А я всегда считал, что наоборот.
– Значит, ты заблуждался всю свою сознательную жизнь.
– Иногда такое случается, – сказал Клозе. – Кстати, ты слишком быстро одеваешься. Я не успеваю фиксировать подробности.
– И это говорит мне пилот? Лучший бомбардир базы 348-М на Сахаре? Лжец.
– Все равно не торопись. Пойдем вместе.
– Куда это?
– Ты – на работу, а я зайду в штаб округа по поводу нового назначения.
– Тебе не терпится покинуть эту планету?
– Скорее, наоборот, – сказал Клозе. – С каждым днем мне нравится здесь все больше и больше.
– Наверное, ты просто соскучился по океану.
– Может быть, – сказал Клозе.
– Майор Клозе?
– Да.
– У меня нет для вас никакого назначения. Можете продолжать считать себя в отпуске. Или вас в вашем положении что-то не устраивает?
