— Оцепление никого больше не пропускает, эвакуированы все жители в районе десяти кварталов, — продолжал Данила. — Группа к штурму готова. Ждем приказа.
«Стандартные потери из числа заложников при штурме — одна треть», — снова подумал Дорош. И посмотрел на Данилу. Тот просто молчал. И это было хуже всего. «Трень-брень, трр-рень-брень», — неслось над городом.
— Как сам думаешь, Данилыч, скольких мы реально спасем?
— Меньше половины, даже если повезет. Многих побьет осколками, когда взорвем объект, плюс многих порвет шрапнелью, которой начинен корпус игрушки. Взрыв, ударная волна, и неизвестно, не сработают ли браслеты на самоуничтожение, когда прекратится сигнал. Не резонируют ли они на заряд в самом объекте. Я думаю, будет месиво. Гуманнее, наверное, просто дать им утонуть. — И вот тут он стал снова похож на человека: Данилу затрясло, и боль словно пропорола его насквозь. — Соньку с мелким даже не похоронишь. Нечего. — Последние слова аналитик боевой группы Даниил Скоридзе скорее простонал, чем сказал. И нечего ответить. Все верно. И прогноз, и… И выбора нет.
— Из других городов тоже ничего хорошего? — Дорошниченко мог сейчас только спрашивать хоть что-то, чтоб хоть как-то отвлечь друга. Спрашивать и надеяться на чудо и на то, что его дочки-двойняшки в Вологде сочли себя слишком взрослыми в свои одиннадцать, чтобы идти на детский праздник на городскую площадь…
Трень-брень, трр-рень-брень… Монстр, запаянный в пластик, двигался медленно и монотонно. Качался, словно маятник, отсчитывал время, уничтожал расстояние, убивал надежду на чудо. И навсегда отформованное лицо смертоносной куклы бугрилось мертвой улыбкой. А вокруг музыкальной ловушки, так же улыбаясь, шагают мальчики и девочки. Башмаки, лица и платье многих уже забрызганы кровью. Потому что ничто не отвлекает их от музыки-ловушки. Ничто, даже взрыв, даже плоть под ногами. Дети улыбаются и подпевают, маршируя к обрыву над морем. Маленькие зомби просто идут, завороженные звуками. Они счастливы и почти мертвы.
И у взрослых нет выбора. Потому что даже сто, даже десять выживших ребяток лучше, чем тысяча мертвых тел. Потому что взрослые уже сделали свой выбор десять лет назад, не допустив к власти человека с бугристым лицом и целлулоидной улыбкой. И он ушел из политики, оставшись успешным бизнесменом и щедрым благотворителем. И каждый год он спонсировал праздник — День защиты детей. «Я вкладываю в будущее!» — говорил он, улыбаясь на камеры. И все вокруг сначала думали, что он надеется снова баллотироваться на выборах. А потом просто привыкли к его многочисленным подаркам и сувенирам на детских праздниках: звонким неваляшкам, цветным браслетикам и бесплатному мороженому целый день в обмен на старую игрушку. Вот оно, детское счастье! И вдруг — сюрприз! — через десять лет сразу во всех городах в одиннадцать часов по Москве с праздничного постамента сползает неваляшка-декорация с мертвой улыбкой и ведет осчастливленных детей к обрыву, в горы, в пустыню, в болото — в несчастливое будущее…
В Анадыри, первом принявшем участие в смертоносном шествии, ошеломленные взрослые дали детям упасть в воду. Часть заложников разбилась о камни, часть утонула в холодной воде. Первое июня для Чукотки совсем не купальный сезон. Тогда щедрый благотворитель впервые вышел в эфир и заявил, что это его рук дело.
— Свое триумфальное возвращение я готовил практически десять лет. Два президентских срока, в которых вы мне когда-то отказали. Целью моих действий является показать беспомощность и коррумпированность представителей сегодняшней власти, — говорил он в своем обращении. — Доверив им свое государство, граждане, вы сделали огромную ошибку. Никто из властей предержащих не смог и не сможет эффективно защитить вас. Они не смогли даже разглядеть приготовления, происходящие под носом, в центре каждого города. Вам, граждане, и вашим детям нужна защита, и я готов ее предоставить, забыв старые обиды. Думаю, вы не верите в серьезность моих намерений: конечно, странно, чтоб человек в здравом уме и твердой памяти вложил колоссальное состояние в самый масштабный в мире террористический проект. Но выгляните в окно: по вашей площади уже маршируют ваши дети под звуки моей музыки. Под мою дудочку. Я был честен с вами, граждане, когда отвечал, что вкладываю в будущее. Сейчас оно в моих руках, вот в этом пульте. — И человек с целлулоидной улыбкой продемонстрировал браслет на руке. Почти такой же, как у детей на площади. Дальше шел какой-то параноидальный бред, перемежающийся техническими подробностями об устройстве заминированных неваляшек и требованиями действиями подтвердить свою преданность и готовность сотрудничать. В частности, отдать Японии северные территории и весь Сахалин и перевести на его личный швейцарский счет десять миллиардов. Отключить неваляшек, по словам маньяка, можно было бы только с его пульта-браслета.
Лиловые куклы смерти тем временем продолжали свой марш по всей стране. Начав с востока, где исторически живет меньше людей, используя разницу во времени с центральной частью и столицей, рвущийся к власти безумец «отыграл» несколько малых, но очень впечатляющих сцен.
Во Владивостоке неваляшку установили на центральном пляже. Там до моря — рукой подать. Дети шли за ней прямо в прибой, по дну. В Интернете почти сразу же появилось видео, где захлебывающийся пеной мальчишка полз на руках в воду, зачарованный звуками, а сотни детских ног наступали на него, втаптывая в песок и ракушечник. Лиловый монстр, чуть покачиваясь, плыл по поверхности, заливаясь смертельной трелью. Пограничники подогнали вертолет и, зацепив монстра тросами, выдернули его вверх. Подводные взрывы в Амурском заливе были оглушительной силы…
В Чите неваляшка завела детей в заброшенный песчаный карьер, где взорвалась, похоронив всех заживо, когда военные попытались использовать электромагнитную пушку…
А во многих других городах смертельная игрушка просто взрывалась через какое-то время. Никто не знал, через какое точно. Каждый раз взрыв происходил неожиданно, и тогда не выживал никто.
Второй раз, примерно через час после первого эфира, Крысолов вышел на связь снова. Он уже не скрывал своего безумия. Глаза на бугристом лице лихорадочно блестели, ворот рубашки, еще час назад безупречно белой и застегнутой на все пуговицы, был измят и растерзан.
— Граждане, ваше правительство не пытается защитить ваших детей. Я только что проверил счет— денег на него не поступило. Официальных документов братьям из Страны восходящего солнца тоже не отправлено. Видимо, будущее страны для ваших избранников, жизни ваших детей стоят меньше нужной мне суммы. Трагедии могут прекратиться, как только будут выполнены мои требования и мне вручат знаки инаугурации и верительные грамоты, гарантирующие полную безопасность. Я дам еще один шанс одуматься. И времени — один час…
