Несомненно, она злилась. Как можно не понимать таких элементарных вещей? Какие дела можно вести с теми, кто упорно их отрицает? Человек — это товар. Его эмоции, ресурсы тела, способности мышления. Клоны без развитого сознания уходили по дешевке, с развитым — гораздо дороже. Самая высокая цена была у естественнорожденных с жизненным опытом от четырнадцати лет. Тени считали, что «выдержанное» сознание с пережитыми эмоциями «вкуснее», чем безликие клоны, выращенные в искусственных утробах. Такие должники, преступники и нелегалы уходили с молотка за сотни тысяч, а то и миллионы монеро. Выкупали таких в основном, Высшие. Как правило, закон о невозможности находиться в непроявленном виде на территории планеты не находил сопротивления со стороны населения. Человеческое тело давало те преимущества, которые существа из другого мира были лишены: чувствовать вкус и запах, осязать. Нередко — слышать. Не испытывать болезненный голод и наедаться при приеме пищи. Проваливаться в забытье сладкого сна. Уставать и отдыхать. В общем и целом все то, что обычный человек имел при рождении и воспринимал как данность.
Симбиоз давал новую жизнь миллионам существ. За это они готовы были платить и работать до изнеможения. Выполнять любые законы, принимаемые правительством.
Несговорчивость, узколобость и нетерпимость крестоносцев всегда выводила Виннербау из себя, хоть та и пыталась держать себя в руках. Сейчас же ей в этом помогало численное превосходство храмовников. К тому же, начищенные, блестящие мечи значительно охлаждали пыл. Девушка понимала, что глухая стена непонимания со стороны служителей закона вряд ли позволит ей вернуться к господину Эншду с новыми телами.
— Люди — это те, кто имеет право на жизнь. И что-то я не припоминаю, что кто-то по собственной воле соглашался стать кормом, — спокойно ответил Харнглев.
— Вы ошибаетесь. Таких немало.
— Вы про фанатиков?
— Фанатик — это вы! К тому же, небольшого ума. Меня возмущает то, насколько вы узко мыслите! Хотите создать конфликт и вызвать резонанс в обществе?
— Неужели господин Эншду хочет придать это огласке и создать проблемы Азари?
Девушка открыла было рот, но не нашлась, что ответить. Вместо этого она бросила еще один колкий взгляд на испуганных девчонок и малышню. Затем, искорки в ее глазах сменились неожиданным спокойствием. Она улыбнулась уголками губ и очень вежливо, подозрительно доброжелательно посмотрела на Харнглева.
— В следующий раз нас будет больше, господин Виддорол. Гораздо больше, — хищно сказала Аст. — А лично у вас будут огромные проблемы.
Сделав нервный, стремительный книксен, девушка резко развернулась. Красная подкладка плаща взметнулась, норовя открыть завесу, скрывающую тонкое, худенькое тельце. Аст юркнула между своими телохранительницами. Те от неожиданности вздрогнули и поспешили за ней.
Полы черного плаща тихо парили над мрамором пола. Колыхаясь в такт движениям, они делали свою хозяйку похожей на маленькую, но очень злобную тучку. Острые, невидимые молнии покидали ее, пронизывая воздух и все, что приближалось слишком близко. На территорию особняка Фальха Диттэ посланницу Теней пропустили без всяких проволочек. Неприкосновенность жителей Олимпа не распространялась на территорию вне самого Олимпа. Как бы они ни были влиятельны, и насколько бы ни были богаты.
Несмотря на то, что прибыла Виннербау со своей многочисленной свитой, подниматься по лестнице к комнате хозяина она предпочла в одиночку. Провожавший ее дворецкий нацепил на себя услужливую улыбку. Казалось, таким образом он еще больше выводил из себя девушку. Нарочитая вежливость была унизительна. Виннербау не желала чувствовать себя каким-то задрипанным коммивояжером, пытающимся вырвать у ушлых людишек свою же собственность.
Острые каблучки громко цокали. Винтовая лестница плавно поднималась вверх. Девушка не особо вглядывалась в окружающую ее обстановку. Фонтаны в парке снаружи совсем не впечатлили, а аккуратно подстриженная зелень вызывала дискомфорт. К тому же, эти бесконечные полки с печатными книгами на первом этаже совсем не подходили для приема гостей. Подобная безвкусица вышла из моды еще лет тридцать назад.
Широкий коридор, ведущий к спальне хозяина, заполоняла шеренга картин в плетеных оправах. Рамы изображали тонкие прутья с живыми листочками. Они трепыхались при приближении кого-то из обитателей дома. Между картинами располагались небольшие ниши с такими же небольшими статуэтками. Виннербау ненадолго остановилась около белого фарфорового зайца. Тот неожиданно поднял голову и оттопырил уши. Потом, несколько раз попрыгав вокруг одной точки, снова застыл. Девушка повернула голову чуть вправо. Желтое поле из подсолнухов красовалось на холсте. Она окинула взглядом остальные. Поля, поля. Лес. Океан и горы. Далее — еще что-то из природных ландшафтов. Виннербау снова передернуло. Очередная безликая безвкусица. Видимо, хозяину совершенно все равно что его окружало. Желание смыться из этого места возрастало в геометрической прогрессии.
Поклонившись в конце пути, дворецкий услужливо указал на дверь спальни, в которой почивал хозяин. Виннербау поджала губки. Красная помада сложилась в тонкую ниточку и без того не особо полных губ. Только убедившись, что дворецкий окончательно удалился, она постучала в дверь. В ответ пришлось слушать безразличную тишину. Через некоторое время — очередной в меру вежливый стук. После третьей попытки Виннербау принялась пинать дверь своей маленькой ножкой, нещадно сотрясая дорогую древесину. Сил в девушке явно оказалось больше, чем могло вместить худенькое тельце. Только после того, как щелкнул сработавший датчик ДНК, Виннербау приняла по возможности наиболее невозмутимый вид.
На пороге спальни появился заспанный, голый по пояс Фальх. Наспех натянутый на бледные плечи шелковый халат небрежно покосился чуть вправо. Мужчина облокотился локтем о дверной косяк, преградив путь Виннербау. Тело его выгнулось.
— Чем обязан? — с напускным безразличием поинтересовался ученый.
— Я от господина Бидд-ин-Рой Эншду.
Взгляд Виннербау был настолько злым, что хозяин начал потихоньку просыпаться.
Откинувшись немного назад, Фальх развернулся и направился вглубь комнаты. Дверь осталась открытой, и гостья юркнула внутрь. Теплый воздух тут же окутал со всех сторон. Сладкие ароматы эфирных масел ударили в нос.
В центре спальни стояли два белых кожаных дивана, между которыми расположился стеклянный стол. Прозрачную поверхность покрывала куча разноцветных бумажек, над которыми возвышалось несколько наполовину початых бутылок. Напротив камина из знакомого белого мрамора раскинулась широкая кровать. Голубое шелковое белье поблескивало в лучах, падающих с огромного окна. Занимало оно всю противоположную стену и выходило на цветущий сад.
Ворох мягких одеял на ложе вдруг зашевелился, оповещая о том, что под ним кто-то есть.
— Дорогой, кто там? — тихо пропел сонный женский голос.
Мгновение спустя вынырнула девушка лет двадцати. Одной рукой она пыталась пригладить длинные растрепанные волосы, а другой скрыть за мягким покрывалом внушительных размеров грудь.
Фальх, стоя у столика, осушал стакан с прозрачным содержимым.
— Собирайся. У тебя минута, — коротко бросил он ночной спутнице.
А затем, плюхнувшись на диван, вежливо пригласил госпожу Аст устроиться напротив. Та прошмыгнула мимо столика и с легкой изящностью присела на самый край второго дивана. Чинно сложила ручки на коленях и брезгливо вздернула головку.
Взгляд гостьи на мгновение уперся прямо в девушку на кровати. Блеск в глаза Виннербау заставил ту выпрыгнуть из-под одеяла и начать быстро подбирать одежду с пола. Не прошло и минуты, как дверь в спальню захлопнулась, оставив присутствующих наедине. Виннербау взглянула на Диттэ, раскинувшего руки по белой, кожаной спинке. По всей видимости, его начала одолевать легкая дремота.
— Это так вы встречаете официальных представителей господина Бидд-ин-рой Эншду? — еле сдерживая злость, прошипела Аст.
