– Наставник Альтаир скорее бы умер, чем позволил такое, – продолжал Мухлис.
Торговец подался вперед, вглядываясь в лежащего.
– Я говорю про Наставника Альтаира ибн Ла-Ахада.
Впервые за все время нахождения в доме Мухлиса незнакомец открыл глаза.
Пробуждение незнакомца застало торговца врасплох. В затуманенные старческие глаза возвращался блеск жизни.
– Это ведь ты? – шепотом спросил Мухлис. Незнакомец моргнул, затем повернулся к нему. – Ты и есть Альтаир?
Ассасин кивнул. Слезы брызнули из глаз Мухлиса. Встав на колени перед постелью, он осторожно взял Альтаира за руку.
– Ты к нам вернулся, – радостно всхлипывая, шептал торговец. – Вернулся, чтобы нас спасти. – Мухлис помолчал. – Ты действительно вернулся, чтобы нас спасти?
– А вы нуждаетесь в спасении? – спросил Альтаир.
– Еще как. Скажи, когда мы встретились у колодца, ты держал путь в Масиаф?
Альтаир ответил не сразу.
– Уезжая из Аламута, я знал, что непременно окажусь в Масиафе. Но не знал, когда именно.
– Значит, ты жил в Аламуте?
– Да. Все эти двадцать лет.
– А нам говорили, что ты погиб. В то утро, когда не стало Марии, ты бросился с башни цитадели.
– Я действительно бросился с башни цитадели, – мрачно улыбнулся Альтаир. – Но остался жив. Я сумел добраться до реки, но уже за деревней. К счастью, мимо проезжал Дарим. Он возвращался из Аламута, где жила вдова Сефа с детьми. В Масиафе нам было больше нечего делать, и мы с Даримом поехали обратно в Аламут.
– Они утверждали, что ты разбился насмерть.
– Кто «они»?
Мухлис махнул рукой в сторону цитадели:
– Ассасины.
– Им было так удобно, но они знали, что я не разбился.
Он высвободил руку из ладоней Мухлиса, сел на постели, затем спустил ноги вниз. Альтаир смотрел на морщинистую, старческую кожу своих ног. Он и сейчас ощущал боль во всем теле, однако чувствовал себя… лучше. Он увидел, что вся его одежда заботливо выстирана. Привычно накинул капюшон на голову, с удовольствием вдыхая запах чистой ткани.
Ощупав лицо, Альтаир обнаружил, что его борода аккуратно подстрижена. Неподалеку стояли его чистые сапоги, а на столике возле кровати лежал наруч со скрытым клинком. Устройство оружия было более совершенным, взятым из картин, которые показывало Яблоко. Альтаир подумал о других вида оружия, хранящихся в его памяти. Чтобы их сделать, ему потребуется помощь кузнеца. Но сначала…
– Где мой мешок? – спросил он у Мухлиса. – Куда ты его дел?
Мухлис молча указал на большой камень у изголовья постели. Альтаир скользнул взглядом по мешку и спросил:
– Ты заглядывал внутрь?
Мухлис решительно замотал головой. Альтаир сощурился: не врет ли. Убедившись, что торговец сказал правду, он облегченно вздохнул и стал натягивать сапоги, морщась от боли.
– Я должен отблагодарить тебя за заботу, – сказал Альтаир. – Если бы не ты, я бы так и умер у того колодца.
– Это я должен тебя благодарить, – возразил Мухлис, снова садясь на стул. – Мои жена и дочь сочли за честь ухаживать за тобой. Ты спас меня от разбойников. Помнишь, какую смерть они мне готовили?
Мухлис наклонился к нему.
– Я слышал легенды о сражениях Альтаира ибн Ла-Ахада. У колодца я собственными глазами увидел одну из них. Я рассказал всем.
– В деревне знают о моем возвращении?
Мухлис всплеснул руками:
– Конечно. Вся деревня знает рассказ о герое, который спас меня из лап смерти. И все верят, что это был ты.
– А почему верят? – спросил Альтаир.
Мухлис кивнул в сторону столика, где тускло блестел вычищенный и смазанный механизм клинка.
– Так ты рассказал им и про мой клинок? – задумчиво спросил Альтаир.
– Само собой. А что?
– Ты знаешь людскую молву. Про мое возвращение узнают в цитадели и явятся за мной.
– Не только они, – грустно вздохнул Мухлис.
– А кто еще? – насторожился Альтаир.
– Сегодня приезжал посланник от отца того парня, что ты убил у колодца. Он побывал в цитадели.
– И кого же я убил?
– Безжалостного головореза по имени Байхас.
– Кто его отец?
– Фахад, главарь разбойничьей шайки. Они промышляют в пустыне. От их лагеря до нас два или три дня пути. Вот оттуда и приезжал посланник. Он просил у Наставника позволения приехать в деревню и самим найти убийцу.
– У Наставника? – резко переспросил Альтаир. – У Аббаса, что ли?
Мухлис кивнул:
– За выдачу убийцы обещали награду, но наши люди не позарились на разбойничьи денежки. А вот Аббас оказался не настолько крепок.
– Значит, жители Масиафа не потеряли совесть, чего не скажешь о нынешнем… главаре ассасинов, – сказал Альтаир.
– Редко услышишь слова правдивее этих, – согласился Мухлис. – Аббас обложил нас податями, а взамен – лишь угрозы и новые требования денег. Если раньше цитадель была сердцем деревни и мы знали, что оттуда исходит сила, мудрость…
– И защита, – усмехнувшись, докончил за него Альтаир.
– И защита, – кивнул торговец. – Все это исчезло вместе с тобой, а на смену пришли… поборы и безумие. Нам говорили, что после твоего отъезда Аббасу пришлось подавлять мятеж. Часть ассасинов сохраняла верность тебе и Малику. Аббас расправился со своими главными врагами, но его не покидает страх нового бунта. Он настолько его боится, что безвылазно сидит у себя в башне. Ему постоянно мерещатся заговоры, и он казнит всякого, кто кажется ему подозрительным. Принципы братства рассыпаются, как крепостные стены, которые давно никто не чинит. Слышал я, что Аббасу постоянно снится сон про то, как однажды Альтаир ибн Ла-Ахад вернется из аламутского изгнания с… – Торговец умолк, взглянув на Альтаира, а потом на мешок. – С каким-то древним предметом, способным его одолеть… Такой предмет и впрямь существует? Ты собираешься напасть на Аббаса?
– Если что и одолеет Аббаса, так это вовсе не какой-то древний предмет. Его победит вера. Вера в нас, в Кредо ассасина. Она принесет нам победу.
– Чья вера, Альтаир?
– Твоя. Жителей деревни. Тех ассасинов, чьи мозги еще не разучились соображать.
– А как ты восстановишь эту веру?
– Примером и убеждением, – ответил Альтаир. – Понемногу, день за днем.
На следующий день Альтаир вышел в деревню. Он не только рассказывал о принципах учения ассасинов, но и наглядно показывал их.
Альтаиру не раз приходилось вмешиваться в стычки между ассасинами. Как третейского судью, его звали улаживать споры между ремесленниками, торговцами, соседями, не поделившими клочок земли. Но те споры не шли ни в какое сравнение с ожесточенной перепалкой между двумя женщинами. Предметом их спора был мужчина по имени Аарон, который сидел на скамейке, в тени, и опасливо поглядывал на соперниц. Мухлис, сопровождавший Альтаира, попытался вмешаться. Альтаир остановился неподалеку, сложил руки и стал ждать, когда у спорщиц иссякнет запас оскорблений и можно будет обратиться к их рассудку. Он знал, чтó скажет: Аарон уже не маленький и должен проявить собственную волю, даже если прежде никогда этого не делал.
