И за две минуты до полудня, когда Председатель совета директоров, затянутый в безупречно официальный (черт бы его побрал!) иссиня-черный френч от «Kudryavtceff and husband's», сияя гималайским белоснежьем манжет и до голубого звона накрахмаленной стоечкой воротника, шел под синими сводами Хрустальной галереи, соединяющей административный корпус с малым конференц-залом, ладони его были восхитительно сухи…
Он даже позволил себе, замедлив шаг, полюбоваться дивной панорамой, открывающейся с высоты семидесяти метров.
Далеко-далеко внизу лежал игрушечный городок в табакерке, и синяя ленточка Босфора, чуть искрясь, отсекала азиатский, уже почти оправившийся от последствий Третьего Кризиса берег от европейского, чье не подлежащее реконструкции пепелище уродливой черной кляксой разбрызгалось на двадцать километров к западу. И хотя в число недостатков господина Салманова не входила излишняя сентиментальность, но порой, возвращаясь отсюда, из Хрустальной галереи, Шамиль Асланович стряхивал с ресницы нежданно выкатившуюся слезинку.
Он любил этот город глубоко и жертвенно, как любят приемные родители ребенка-калеку, вопреки прогнозам врачей вставшего все-таки на ножки. Ведь как ни крути, а почти двадцать лучших лет жизни нынешнего главы Компании неразрывно связано с Истанбулом, и нелегкое, подчас мучительное выздоровление города происходило у него на глазах…
Вон, почти у самого пролива, где некогда высились дворцы заносчивых византийских вельмож, а к концу Кризиса оставалась только корка спекшегося шлака, сверкает, отбрасывая зайчики, титановый купол Гулеваровского Центра Искусств. Чуть дальше, на холме, рвутся в синеву причудливые башенки Федеральной Юридической академии имени Алеко Энгерта. Если перевести взгляд вправо, не отрываясь от идеально прямой линии проспекта, то за правильными квадратами белых коттеджей глаз различит и укутанную полуденным маревом пирамиду Собора Всех Святых, подаренного городу незабвенными Отцами-Основателями. А еще южнее утопают в парковой зелени спальные кварталы. Это уже его, Шамиля, детище, от идеи до сдачи под ключ, и это ему, а не кому-то другому, пришло в голову трогательное, легко вошедшее в обиход новостроек прозвище «Сиренюшки»…
Куранты на Статской башне головного офиса Компании ударили полдень.
…После яркого солнца конференц-зал — сумрачная пещера, чуть подсвеченная угасающими факелами-бра.
Радужные круги плывут перед глазами.
Истончаются. Тускнеют.
В неспешно рассеивающемся мареве — тягучий хоровод бледных мороков, понемногу обретающих резкость черт.
Пять модных укладок… два серебристых «бокса»… плешь, полуприкрытая жиденьким начесом…
Пара пушистых усов… Две бородки… Из них та, что подальше, заплетена в косичку — хит куаферских изысков текущего сезона…
Очки в черепаховой оправе. Еще очки, в оправе тончайшей. Антикварное пенсне а lа Св. Лаврентий. И один монокль.
— Здравствуйте, коллеги…
Восемь вальяжных мужчин, чинно восседающие за массивным прямоугольным столом, чуть привстали, с чопорной учтивостью приветствуя первоприсутствующего.
— Начнем, — негромко сказал господин Салманов. — Неделю назад три постоянных члена совета директоров, руководствуясь пунктом девять статьи седьмой и пунктом пять «прим» действующего регламента, направили в адрес исполнительного бюро требование о незамедлительном созыве внеочередного заседания совета. — Он прокашлялся. — Каковое и объявляю открытым. На повестку дня выносится вопрос: «Отчетный доклад Председателя совета директоров Компании». Замечания, дополнения к повестке имеются? Нет? В таком случае прошу внимания.
Как обычно, первые фразы дались не без труда.
Затем речь вошла в русло.
Четко и коротко. Никакой словесной эквилибристики.
В области капитального строительства… В области. космического транспорта и энергетики… В сфере упрочения контактов с Внешними Мирами… В рамках взаимозачетов…
С тяжелых (пурпур и золото) гобеленов, внимая докладчику, ласково улыбались легендарные Отцы-Основатели, господа Энгерт и Гулевар.
— …таким образом, стабильный рост экономических и производственных показателей за отчетный период позволяет, с точки зрения исполнительного бюро, признать деятельность Председателя Салманова удовлетворительной. Благодарю за внимание.
Коренастый бритоголовый человек, неуютно чувствующий себя в парадном френче, отодвинул прочь так и не понадобившиеся тезисы доклада. Промочил горло глотком нарзана из высокого хрустального бокала. Слегка прищурился, безмолвно откликаясь на сочувственный взгляд чернобородого денди средних лет, единственного здесь, кому мог полностью доверять.
— Вопросы есть?
— С вашего позволения… — кивнул аристократически сухопарый джентльмен, неторопливо протирая пенсне.
Скулы господина Салманова отвердели.
Двое из мятежной троицы не стоят доброго слова.
Плешивец с зачесом — чмо. И сноб. Смысл жизни для него ограничен космолетами и светскими тусовками.
Обладатель шикарной бороды-косички вообще никто. Пустое место. Директор без портфеля с интеллектом водопроводчика. Взят на должность по ходатайству троюродной тетки, вдовы и наследницы акций незабвенного господина Гулевара.
Сухощавый — совсем иное дело.
Безусловный патриот Компании. Умница. Аналитик.
Жаль, что столь авторитетный человек счел возможным поставить свою строгую подпись рядом с кудрявыми росчерками двух недоумков. Это очко далеко не в пользу Председателя…
— Уважаемые коллеги!
Голос сухопарого бархатист, под стать облику. Служебное псевдо «Лорд» подходит носителю пенсне идеально. Трудно поверить, что этот сдержанный господин с манерами засидевшегося в наследниках принца Уэльского начинал карьеру рядовым чистильщиком и был одним из счастливчиков, уцелевших в приснопамятной «бойне в день святого Себастьяна».
— Полагаю, ни для кого не секрет, что наши с досточтимым господином первоприсутствующим, — корректный кивок, — отношения всегда были исполнены самого глубокого взаимопонимания относительно целей, средств и перспектив нашего общего дела. Хочу подчеркнуть: вне зависимости от итогов данного заседания я был и останусь искренним приверженцем действующей концепции развития Компании. Несомненно она войдет в историю как «Концепция Салманова» — еще один учтивый полупоклон. — И коль скоро уж речь зашла об истории… — Лорд значительно помолчал, выдержал паузу, протирая якобы запотевшее пенсне, вернул его на породистую переносицу и развел руками. — В хорошенькую же историю мы с вами влипли, господа!
