— Заткнись, — попросила Сэб, заметив, как потемнело лицо Алекса.
— Вся наша жизнь, всё, чему мы служили, уничтожено, а его волнует только девчонка! Чудесно, что ей удалось пробиться к сердцу железного дровосека, но, может, пришлешь ей валентинку потом, когда взрослые дяди и тети остановят Армагеддон?
Сэб дернулась, готовясь встать между ними, но этого не понадобилось. Алекс выглядел спокойным, он даже не шелохнулся в сторону Колина.
— Армагеддон, как ты выражаешься, начался еще тогда, когда я позволил ей сесть в капсулу и отправиться в ловушку Созидателей.
— Нравится венок мученика? — Колин спрятал руки в карманы и прислонился к стене. — Снова доверился перебежчику, снова потерял женщину. Ты об этом думаешь, да? Как паяльной лампой по нервам, правда? Только она — не Эрика.
Алекс быстро подошел к нему, заставив Колина подобраться и приготовиться к защите, но удара не последовало. Всё сказанное было чистой правдой.
— Не Эрика, ты прав, — тихо произнес Алекс. — Она жива, и ее еще можно спасти.
Колин и Сэб переглянулись. Каждый из них думал о том, что не произнесено вслух. Ни у кого не было гарантий, что Ника действительно жива.
— И что? Поплывешь в Бермудский треугольник на резиновой лодке, нырнешь с маской и трубкой, вломишься в Атлантиду? — нервно хохотнул Колин.
— План был именно таким, — усмехнулся Алекс, и напряжение, дошедшее между ними до предела, внезапно спало.
Сэб выдохнула с облегчением и достала из холодильника три баночки пива.
— Пей маленькими глотками, — предупредила она. — Тут найти пиво почти нереально.
Спустя несколько минут разговор возобновился. Алекс сел в низкое продавленное кресло, поерзал, пытаясь избавиться от давящей сквозь обивку пружины.
— Что у нас по людям?
— Пьер остался на месте. Он нас предал, — зло процедил Колин. — Он как беззубый пес: скорее будет служить плохому хозяину, чем решится сбежать со двора.
Алекс нахмурился. Пьер Дюран был единственным, кто, рискуя положением, втайне от скомпрометировавшего себя правления братства, отправился на поиски Атлантиды. Он не доверял Алексу и когда-то уже пытался его поймать, повинуясь приказу старейшин. Но пришел, когда понял, что верхушка клана начала гнить. Когда они вернулись из экспедиции с поражением, Пьер привел Алекса к старейшинам, собрав всех братьев, кто мог появиться, и объявил о существовании Созидателей во всеуслышание. К тому моменту штабы находились на военном положении. После того, как Созидатели рассекретили материалы по всем членам братства, основной задачей стала передислокация их сил. Но вместо того, чтобы защитить своих агентов и предоставить им убежище, находящийся у власти Совет принялся рвать клан на части. А после заявления Дюрана и возвращения Алекса началось нечто чудовищное. Волнение среди рядовых братьев было потушено нажимом со стороны мастеров. Вопросы о безопасности назывались провокационными, попытки защитить своих близких — трусостью и предательством братства. «Вы принимаете мудрость старейшин, как отцов своих, или же идете против них, и тем самым, идете против братства, нашего кредо, всего, во что мы свято верим». Кто позволял себе обсуждать слова старейшин и не соглашаться с ними, стали исчезать. На задании ли, или просто посреди шумной улицы. Не все тела были обнаружены, но найденного хватило, чтобы сделать выводы. Тогда Алекс поднял бунт. Он связался с Роменом — археологом братства, находящимся на раскопках, и попросил о помощи. Всем, кто пожелал скрыться, было оказано содействие, как и их семьям. Но большая часть людей осталась в братстве. Им некуда было идти. Это была их страна, их народ. И Алекс был бы последним из беглецов, если бы не его цель спасти братство. Долг перед ассасинами и долг перед Никой легли на одну чашу весов. Странным образом, теперь это означало одно и то же. Все дороги вели в Рим,[5] как верно заметили древние. Но то, что Пьер остался, было удивительно для Алекса.
— Возможно, ты и прав, — проговорил он задумчиво. — Где твой сын, Сэб?
— В безопасности, — ответила она, отвернувшись. Как любая мать, она предпочла бы остаться с ребенком и позаботиться о нем, но не могла отсиживаться в тот час, как ее братья гибнут.
Колин поставил на пол пустую банку из-под пива.
— Даже если мы соберем всех наших, что делать дальше? Убить старейшин и всех их прислужников?
— Мы не должны проливать кровь братьев, — ответил Алекс. — Они ослеплены. Вам известно, как Созидатели умеют исковеркать истину. Основная задача — предъявить доказательства нашей правоты. Старейшины, продавшиеся госпитальерам, должны быть казнены на Аламуте, а не превращены в мучеников тихой смертью.
— Что ты предлагаешь? — фыркнул Колин. — Сфотографировать на смартфон пьянку Созидателей на фоне секретных документов?
— Можно было бы, — усмехнулся Алекс. — Но лучше мы заставим их самих проявить себя.
— Как? — удивилась Сэб. — Всё, что я о них знаю, это то, что они действуют тихо и незаметно.
— Как глисты, — вставил Колин между прочим.
— А ты предлагаешь вынудить их вылезти на свет? — она замолчала, скривилась и посмотрела на ухмыляющегося товарища. — Вот из-за тебя меня сейчас вырвет.
— В образности нашему умнику не откажешь, — прокашлявшись, заметил Алекс. — Созидатели окопались в своей Атлантиде и ждут чего-то. Чего может ждать орден, который владеет всей мировой информацией? Им принадлежат монстры фармацевтики и масс-медиа. По большому счету, им не нужно начинать войну, чтобы ее выиграть. Но чего же они ждут? Какова причина промедления?
— Возможно, удачный момент? — предположил Колин. Пиво его немного расслабило. — Я не то чтобы великий воин, хотя в некоторых сферах достиг высокого уровня…
— Я уже говорила, что быть гномом пятидесятого уровня — это так себе для понтов, — невинно напомнила Сэб, что вызвало зубовный скрежет у товарища.
— Между прочим, — хмуро продолжил он, — пример весьма точный. Если я чувствую, что крут — я иду и бью противника, зачем мне ждать? Разве что, если я хочу срубить побольше фрагов,[6] ну или если вдруг мне светит вот-вот получить суровый артефакт. Что-то вроде меча «Убей-Всех-На-Месте».
Он изобразил, как рассекает невидимого врага. Сэб демонстративно захрапела, показывая, как скучен этот монолог, но Алекс неожиданно оживился:
— Я думал об этом!
— Серьезно? — удивление Колина не было наигранным.
— Если ты знаешь, что победишь, но получишь при этом по морде, — продолжил Алекс, — ты будешь ждать только в том случае, когда точно знаешь, что что-то изменится. Изменится, и тогда ты победишь легко, без малейших потерь, практически без сопротивления.
