Пройдя десять километров, экспедиция забралась на высокую сопку, поросшую кустарником, и Строганов, наконец, скомандовал привал. Осторожный китаец воспротивился решению развести здесь костер, поэтому питались консервами. Мун предложил организовать дежурство по очереди и даже доверил иноземцам свой АК-47. "Ага, своих бандитов китаез боится больше, чем иностранных туристов!" — обрадовался этому открытию Строганов. Полковник показал юнге, как надо правильно пользоваться оружием, дослал патрон в патронник и поставил автомат на предохранитель.
— Гийом, стой на посту, бди, но, умоляю, полицейского пока не тронь! Пока… — Этот акцент на слове "пока", очень воодушевил мстительного юнгу.
Ночь прошла в тревоге. Вокруг бивуака бродили какие-то ночные животные, возможно, даже хищники. В стороне, возле реки, лаяли шакалы, несколько раз дико прокричала выпь. Еще больше жути нагнала выглянувшая из-за туч полная луна. Полнолуние — время нетопырей, торжества вампиров, оборотней и прочей нечисти! Строганову снился кошмар: будто вот-вот из могильных холмов восстанут павшие в этих местах воины многочисленных туменов Чингиз-хана, и они снова устремятся в свой бесконечный кровавый завоевательный поход.
На рассвете, наскоро перекусив вяленым мясом и сухарями, отряд мгновенно снялся с места и пошел через степь. Обогнув высокий хребет по распадку, путешественники углубились в ту часть горного плато, где было гораздо легче перемещаться верхом. Одну вершину все же пришлось штурмовать. К обеду, запутав следы и попетляв по невысокому плоскогорью, они вернулись обратно к руслу бурной реки.
Далеко на горизонте возвышались крутые склоны сопок, постепенно переходящих в среднегорье, а еще дальше, впереди, белели шапки местных "альпийских" ледников. Но до них предстояло еще добраться. Постепенно узкие тропы уводили уставших членов экспедиции все выше и выше. Становилось свежо, на камнях лежал нерастаявший иней, днем, пока светило солнце, было терпимо, но к вечеру резко похолодало, хотя по календарю было начало мая. Таким образом, времени до условленной встречи было достаточно — почти месяц. Но кто знает, что ждет впереди? Как говорят мудрые люди, если хочешь насмешить бога, то расскажи ему о своих планах.
С заходом солнца холод пробирал до костей. Теплолюбивые друзья полковника буквально по ночам страдали от холода, особенно Стеша, никогда не видевшая ни льда, ни снега, ни гор. Хотя днем, когда солнце нестерпимо припекало, ветер был раскаленным и жарким. Вот такой не благоприятный для здоровья перепад температур. Хорошо, что Строганов не начал экспедицию раньше времени, предположим, в переменчивом марте или апреле, а хуже того в феврале, тогда Сергей и его спутники, быстро околели бы от холода на этих холмах.
Переночевали и вновь в дорогу. Маню остался при лошадях. Животных привязали поводьями друг к другу, и они вереницей вслед за юнгой поплелись вдоль берега. Остальные "туристы", продолжая имитировать исследование местности, налегке пошли кратчайшим путем, по гребню хребта, вперед к границе. Полицейский долго молчал, присматриваясь к "работе" странной интернациональной экспедиции, которая при двух иностранцах в своем составе, почему-то называлась русской. Но дойдя до подножья ледников, он начал робко протестовать, ссылаясь на близость погранзоны с Казахстаном и Россией. Мун предложил спуститься с гор, повернуть лошадей на восток и направиться к ближайшему местному поселку, а уже оттуда пробираться к китайскому городу Алтай.
Сергей вступать в споры с китайцем не стал, сделал вид, что согласился, а сам приготовился к схватке. По крутой насыпи спустились обратно к реке, рассупонились и стали ждать прибытия Гийома с караваном. Китаец сел на камень, сунул босые ноги в воду, закурил вонючую сигарету и стал гундозить себе что-то под нос, вероятно, старинную китайскую песню. Строганов, инстинктивно огляделся — вокруг ни одной живой души. Судьба проводника была решена. Полковник, словно диверсант, подкрался к нему сзади и со всей силы шарахнул по затылку расслабившегося конвоира сучковатым дрыном. Трухлявый обломок дерева разлетелся на части, но дело свое сделал. Песня оборвалась на полуслове, и бедняга Мун беззвучно рухнул лицом на камни.
Глава 3. Явление снежного человека
Караван с лошадьми пришел к месту отдыха через час. За это время Сергей успел крепко связатьполицейского и тщательно его обыскать. Подскочивший к лежащему пленнику Гийом Маню от души пнул его ногой и вслух пожалел, что ему самому не довелось стукнуть проклятого китайца по башке.
— Дорогой Гийом, за что ты так взъелся на этого несчастного китаезу? Он ведь ничего плохого тебе лично не сделал!
— Не сделал? Как же не сделал! Это его дружки убили наших друзей и погубили "Кукарачу"! — вскричал Маню в сердцах.
Сергей опешил. Только теперь Строганов понял, что Гийом до сих пор до конца не осознал, что попал в двадцать первый век, поэтому всех современных китайцев по-прежнему считает своими личными врагами.
— Юнга, остынь! Этот дядька даже не внук тех пиратов. Со времени гибели нашего корвета прошло более двухсот лет! Я думаю, это и не китаец вовсе, а скорее всего монгол, и у меня, как у русского человека, гораздо больше причин его не любить. Взять, к примеру, нашествие хана Батыя на Русь, их бесчинства в течение почти трех столетий на нашей древней земле!
Француз, видимо, в истории зарубежных государств был не силен, поэтому имя известного монгольского завоевателя, внука хана Чингиза ни о чем ему не говорило. Юнга тщательно проверил крепость узлов на путах и только затем набрал в котелок воды и вылил ее на голову несчастного.
Мун начал медленно приходить в сознание: застонал, потом замычал и попытался открыть глаза. Юнга опрокинул второй котелок с водой в приоткрытый рот распростертого на земле пленника, да так "удачно", что полицейский едва не захлебнулся. Китаец громко закашлялся, стал отплевываться и судорожно вдыхать воздух. Все еще толком ничего не соображая, полицейский дернулся всем телом, приоткрыл глаза и обвел присутствующих мутным взглядом. Наконец он пришел в себя и понял, что с ним случилось. Глаза его налились кровью, и китаец злобно уставился на мнимых альпинистов, после чего получил от юнги болезненный удар в промежность.
— Эй, китаеза, гляди добрей и веселей, иначе я тебя сам "рассмешу"! — пообещал Строганов, а Гийом саданул ему ногой еще разок.
Мун жестами попросил вынуть тряпку изо рта. А ведь, действительно, про кляп-то Сергей совсем забыл. Того и гляди, подавится и умрет раньше времени этот "язык"! Как только Сергей вынул тряпку, китаец тут же заговорил.
