class="p1">– Почему я месяц буду в заложниках?
– Будем считать, что это останется моим маленьким секретом, – непринужденно отвечает Закари, крутит ножку бокала, рассматривая его, а потом бросает на меня колючий взгляд. – У тебя ведь есть секреты?
К чему он это спрашивает? Он знает для чего я здесь? Сердце пропускает несколько жизненно важных ударов, и от этого начинает кружиться голова. Или это от шампанского?
– Есть, они тоже маленькие.
Закари снова смотрит на бокал, продолжает поглаживать ножку, криво улыбается и произносит.
– После прошествия месяца ты будешь вольна делать, что тебе угодно, охрана будет снята. Но ты обязана жить по правилам базы номер девять.
С правилами базы номер восемь у меня не сложилось, но тут я постараюсь не наживать себе излишних проблем. Сделаю, что велит полковник и вернусь к семье.
– Хорошо.
– А теперь вопросы.
Хищный блеск глаз чарует и одновременно вводит в ступор.
– Первый, ты знала, что сегодня не вернешься на базу номер восемь?
– Да.
– Второй, это платье ты надела ради меня?
Воздуха не хватает. Закари смотрит на меня с видимым превосходством и самолюбием. Он не сомневается в ответе.
Вижу, как за спиной Закари к нам идет Зейн, возвращаю взгляд на старшего брата и на выдохе произношу:
– Да.
– Так и думал.
– Самонадеянно.
Мимолетная улыбка и мгновенный ответ.
– Безусловно.
Зейн подходит к нам и садится по другую сторону от меня.
– Принесу еды и ещё бокал алкоголя, – говорит Закари и, поднимаясь с места, добавляет. – Братишка, ты не говорил, что она выпивает.
Что вообще Зейн рассказывал обо мне Закари?
Старший брат растворяется в толпе, и я протяжно выдыхаю. Зейн молчит, и я тоже не знаю, что ему сказать. Мне максимально некомфортно, я хочу сбежать из этого зала, переодеться в нормальную одежду и перестать выглядеть так откровенно. Мне не хватает кислорода. Я путаюсь в своих мыслях и эмоциях. Хочу побыть одна и нормально оплакать маму. Мне нужно время для мыслей о дальнейших действиях, ведь сейчас я совершенно растеряна.
– Мы встретимся через семь дней, – говорит Зейн.
Поворачиваюсь к нему и снова чувствую себя дрянью. Мой обман рано или поздно откроется, и он снова возненавидит меня. И правильно сделает. Но если мою ложь откроет Закари, то убьет меня не раздумывая. А если я попытаюсь рассказать о кознях полковника хоть кому-то, то она убьет не только меня, но и Лексу, Лари и, возможно, Габи и Доми.
В какую сторону не глянь, кругом одна жопа, а я в самом её центре.
– Что между вами не так? – спрашиваю я Зейна, пытаясь хоть как-то понять их странные отношения с Закари. – Вы же братья.
– Об этом не стоит говорить.
Не собираюсь настаивать. Ладно, выясню это как-нибудь потом.
Закари приносит тарелку еды, приборы и бокал шампанского. Пододвигает тарелку ко мне и говорит:
– Ешь.
Я бы с удовольствием съела слона, приправленного лишь солью, но сейчас даже кусок в горло не полезет. Я настолько перенервничала, что могу потерять сознание в любую секунду. Или меня стошнит. Или все вместе.
– Спасибо, я не голодна.
– Ешь, – повторяет он.
– Закари, отстань от неё. Если она не хочет…
– Но я хочу, – говорит Закари, прерывая тираду брата, он берет вилку и накалывает на неё уже порезанный кусок мяса. Смотря мне в глаза, серьезно произносит. – Если нужно, я сам тебя покормлю.
– Прекрати, она тебе не игрушка. Ты же знаешь, что её мама…
Зейн не договаривает, а Закари не смущает несказанное братом слово.
– Мертва её мама, – серьезно произносит он. – Но мышка-то жива.
Забираю вилку из его рук и запихиваю себе в рот кусок мяса. Жую, не чувствуя вкуса и запаха, а на глазах выступают слезы. Стараюсь не слушать, о чём говорят братья, и постепенно съедаю то, что лежит на тарелке. Но всё же я распознаю, как Зейн просит Закари поговорить наедине. Они куда-то уходят, а я продолжаю сидеть и есть. Всё же слезы не удерживаются на ресницах и летят вниз на элегантное черное платье.
Не стоит Зейну заступаться за меня. Мало того что я к этому не привыкла, так это только подзадоривает Закари. Я уже давно свыклась с мыслью, что буду сама за себя заступаться, я не хрупкий цветок, который сможет поломать столь холодный ветер. Не думала, что Зейн будет бросаться на каждое слово своего брата. Это мило с его стороны, но не стоит. Вообще ещё неделю назад я бы не применила к нему слово "милый". Всё перевернулось с ног на голову, и навряд ли вернется в исходное положение. Придется научиться жить вверх тормашками.
Чувствую себя куском мяса, который каждый тянет в свою сторону. Не время жалеть себя, чем быстрее я найду подход к Закари Келлеру, тем быстрее все это прекратится.
Хочу к Лари и Лексе. Смаргиваю следующие слезы и откладываю вилку.
– Идём, – говорит Закари у меня за спиной.
Поднимаюсь и спрашиваю:
– Куда?
– Мы уезжаем.
Бросаю взгляд на Зейна, он стоит, руки, как всегда, за спиной.
– Пока, – говорю я.
– Увидимся через неделю, – напоминает он.
Я немного мнусь на месте, не зная, что сделать. Должна ли я обнять его на прощание или поцеловать? Кем мы вообще стали друг другу? Пока на горизонте не появился Закари, этих вопросов у меня не возникало.
В итоге я ничего не делаю, ухожу за Закари и замечаю в углу комнаты Логана, он провожает меня пристальным взглядом. В полной тишине Келлер сопровождает меня до комнаты.
– Я быстро, – говорю я перед тем как скрыться от его взгляда за дверью.
– Не снимай платье.
– Что?
– Платье не снимай. Бери вещи и на выход.
В его голосе больше нет и тени юмора или издевки. Только приказы.
Захожу в комнату, хватаю рюкзак и быстро выхожу. Идём по холлу, и я спрашиваю:
– Что-то случилось? Почему мы так спешим?
– Кто сказал, что мы спешим?
И тут до меня доходит…
Платье на мне – это его прихоть.
На улице идем к воротам, там ожидаем машину с военными. Уже ночь и её прохлада заставляют меня поежиться. Келлер бросает на меня короткий взгляд, снимает с себя пиджак и накидывает его на мои плечи.
– Спасибо, – шепчу я.
Он не отвечает. Приезжает машина, мы садимся и едем вдвоём, не считая водителя.
– А где остальные? – спрашиваю я.
Из базы номер восемь на встречу с президентом прилетели тридцать человек.
– Кто?
– Ты приехал один?
– Нет. Четверо остались в аэропорту.
Больше не задаю вопросов. Если бы я была в машине
