Часть сварогов заняли ключевые точки у центрального коммуникационного ствола, перекрывая подходы к лифтам, зонам телепорта и лестницам. Часть – «машинный зал» и ещё несколько важных, по мнению руководства операции, помещений. Остальные, стараясь передвигаться максимально бесшумно, направились в жилую зону.
Люди обитали компактно, занимая ничтожное пространство сорок девятого уровня. Это весьма облегчало задачу, поскольку не требовало распыления сил и лишней суеты. Можно было нейтрализовать всех сразу и почти одновременно.
Женя Аничкин очнулся от жуткой боли.
Казалось, в каждый квадратный миллиметр его тела какой-то умелец-садист воткнул по раскалённой игле и медленно, с наслаждением, погружает всё глубже и глубже.
Однако по какой-то причине Женя твёрдо знал, что издавать звуки нельзя. Ни стонать, ни кричать. Терпеть молча. Чего бы это ни стоило.
Почему?
«Очень просто, – быстро пришла мысль-объяснение. – В тебя на вахте пальнули из парализатора. Отсюда и эта боль. Так всегда бывает, когда стреляют из парализатора. Надо только потерпеть, и боль уменьшится, а скоро и совсем исчезнет. Ты в Пирамиде, она быстро вылечит. Уже лечит, иначе ты бы не очнулся так быстро. Так что терпи, кричать и стонать нельзя. Карсс оказался предателем, и нельзя подавать вида, что ты очнулся. Карсс оказался предателем, а ты идиотом. Хуже, чем идиотом. По инструкции, вахтенный обязан перекрыть вход в «машинный зал» и завернуть всякого, кто попытается сюда попасть без предварительного согласования. Ты это сделал? Нет. Посчитал не важным. Инструкции и уставы, мол, для лохов пишутся, а ты человек с понятиями, опытный. Да и кого опасаться? Вот и попался, как кур в ощип. К слову, не в первый раз. Киркхуркхов помнишь? Захват катера. Второй раз на те же грабли. Или почти на те же, разница в данном случае несущественна, потому что результат один – тебя поимели. Нагло и в открытую».
Ему стало так нестерпимо стыдно, что даже боль ушла куда-то на дальний план. Надо было срочно исправлять допущенные ошибки, и Женя Аничкин постарался это сделать.
Первым делом приоткрыл глаза и, не поворачивая головы, как мог, огляделся.
Он лежал на полу в «машинном зале». Прямо перед ним, в кресле вахтенного, склонился над прозрачной контактной доской-экраном Карсс Оргом. Предатель Карсс Оргом. Рядом с ним, сбоку и сзади, стояли вооружённые свароги. Не просто вооружённые. По их обуви, комбинезонам и снаряжению, по тому, как парни держались, сразу было видно, что это профессиональные солдаты. Что-то типа инопланетного спецназа. Значит…
«Значит, это захват, – подумал он. – Наверняка наших уже поздно предупреждать. А может, и нет. Но как это сделать?»
Он лежал на левом боку и теперь, когда боль чуть уменьшилась, ощутил под мышкой кобуру с родным «Walther P99».
Вахтенный обязан иметь при себе оружие.
Слава богу, эту инструкцию он нарушать не стал. И поступал так же, как все остальные – носил при себе любимый пистолет. Потому что он хоть и не сравнится с плазменной винтовкой в поражающей силе и общей продвинутости, но зато лёгкий, удобный и привычный. А винтовку под курткой не спрячешь.
«Они что, меня не обыскали? Выходит, нет. Значит, не только я бываю лохом. К тому же Карсс наверняка не учел, что Пирамида не даст человеку долго проваляться без сознания. Слишком мало он здесь пробыл. Ну ладно, раз так…»
Стараясь двигаться как можно незаметнее, Женя нащупал рукоятку пистолета. Он знал, что патрон в стволе. И нужно только успеть сдвинуть предохранитель и выстрелить. А там… А там уже плевать.
Он успел. Даже дважды.
Получилось не совсем так, как хотелось. В последнее мгновение сварог, стоящий за спиной Карсса, что-то почувствовал или заметил краем глаза какое-то движение; шагнул вперёд, оглядываясь и закрывая своим телом Волю и Слово Императрицы.
Девятимиллиметровая пуля, выпущенная с расстояния три с лишним метра, попала ему точно под лицевой щиток шлема, выбила три верхних зуба, прошла сквозь нёбо и мозг, пробила изнутри затылок и застряла в шлеме.
От выстрела сварог качнулся назад и уже мертвым, с залитым кровью лицом, повалился на Карсса, по-прежнему закрывая его собой.
Женя потянул на себя спусковой крючок ещё раз.
Он уже понимал, что не достанет Карсса Оргома. Но нужно было пытаться, и он пытался. Пуля попала мёртвому сварогу в грудь, пробила она защитный комбинезон или нет, Аничкин не понял.
А третьего выстрела он сделать не успел.
Другой сварог, очень даже живой, проворно вскинул к плечу плазменную винтовку, и последнее, что увидел Женя в этой жизни – ослепительный и жгучий свет, заливший всё внутри и снаружи…
Сергей Вешняк открыл глаза и прислушался. Тихо, как всегда. Что его разбудило? Всегда спал, как сурок, а тут – на тебе. Сна ни в одном глазу. И тревожно как-то. Сосёт под ложечкой. Знакомое ощущение, между прочим. Такое с ним часто бывало на фронте – предчувствие близкой опасности. Скажем, внезапного артобстрела. Или минного заграждения впереди по ходу разведрейда. Никогда это предчувствие его не подводило. Потому и жив до сих пор.
Он поднялся с постели, быстро оделся, секунду подумал, взял автомат, передёрнул затвор и вышел в коридор. Постоял, раздумывая.
Ночь глухая, все спят, и только сержант Сергей Вешняк торчит посреди коридора, баюкая, как ребёнка, автомат (патрон в стволе, предохранитель снят, и не «ППШ» это – «АКМ» калибром 7,62 мм, чья пуля за малым не пробивает рельс). Увидит кто – сильно удивится. Но кто увидит, если все спят? Кому и зачем шляться ночью по Пирамиде? Разбудить товарища лейтенанта? Глупо. Что он ему скажет? Проснулся от нехорошего предчувствия, взял автомат и сразу пошёл будить командира. На предмет узнать, всё ли в порядке и нет ли каких приказаний. Оно, конечно, Велга не осудит и даже, возможно, не пошлёт куда подальше и не станет смеяться. Но дыхнуть точно велит. А когда убедится, что спиртным от сержанта не пахнет…
Шаги. Быстрые и осторожные. Впереди, за углом. Слева. И не один человек идёт. Несколько.
Вешняк быстро и бесшумно отступил к своей двери, вскинул автомат, на секунду пожалев, что не взял плазменную винтовку. И тут же из-за угла вывернула группа сварогов в полном боевом снаряжении. Он сразу их узнал. Как-никак встречались. А узнав, не стал медлить и задавать вопросов. Упал на правое колено и, крепко прижимая автомат к плечу, дал длинную безжалостную очередь.
Сварогов было шестеро. Трое упали сразу, почти одновременно, срезанные пулями со стальными сердечниками, выпущенными с расстояния вряд ли превышающего десять метров. Четвёртый чуть погодя. Остальные двое, демонстрируя похвальную реакцию и выучку, успели нырнуть обратно за угол. Впрочем, одного из них, как показалось сержанту, все-таки задело пулей. К грохоту выстрелов присоединились вопли раненых. Взвыла сирена боевой тревоги.
