А не все ли равно. Обратного пути нет.
Василий почувствовал, как его потянуло вверх. Аппарат пошел на снижение. Вскоре послышался стук посадочных опор о твердую поверхность.
Борт открылся, и вовнутрь хлынул дневной свет.
- Ауфштеен, - произнес один из солдат. Василий поднялся на ноги и подталкиваемый в спину оружейными стволами выбрался наружу на ровную площадку. Это была кормовая оконечность палубы военного корабля. Над ней возвышались нагромождения бронированных надстроек, с орудийно-ракетными установками и еще какими-то разнообразными формами непонятного Василию назначения. С палубы корабля, пришвартованного левым бортом к бетонному причалу, открывался вид на широкую панораму холмистого берега, где работало множество людей под присмотром вооруженных солдат. Они валили лес и что-то строили. На одном из холмов возводилось грандиозное сооружение из металла. Оттуда доносился непрерывный гул и грохот. Там искрила сварка, и работали башенные подъемные краны. Вдоль берега в ряд выстроился десяток бревенчатых бараков, оцепленных по периметру колючей проволокой со сторожевыми вышками. За бараками на взгорке виднелись огромные белые шары на высоких опорах. Один из шаров за мгновение поменял цвет на багрово-красный и выбросил в небо протуберанец ослепительного огня.
В паре сотен метров позади кормы в берег уткнулось носом большое судно. Из его распахнутого чрева выползала гусеничная техника.
- Форверц, - Василия подтолкнули оружием в спину. Он шагнул вперед, обойдя летательный аппарат, и увидел противоположный высокий скалистый берег реки. Там высилось странное сооружение в виде поставленной вертикально гигантской подковы. Оконечности подковы скрывала вода. Ее темное внутреннее пространство ритмично пульсировало зелеными вспышками. Похоже, что это был вход в какой-то туннель.
Перед подковой по реке шныряли катера.
Василия провели по палубе до середины правого борта, где перед ним открылась тяжелая бронированная дверь в недра корабля. После короткого спуска по крутой лестнице и недолгого пути вдоль коридоров со светящимися потолками, конвой завел его в каюту с голыми стенами без иллюминаторов. Середину ее пространства занимал массивный стол из красного дерева. За ним в широком черном кресле сидел плечистый детина с лысой, как куриное яйцо головой и бульдожьей челюстью. В отличие от конвоиров, он был одет в темно-серый штатский костюм и светлую рубашку с черным галстуком. На левом лацкане пиджака блестел железный крест. Взгляд маленьких бесцветных глаз детины недобро уколол Василия.
- Хальт, - прозвучал приказной возглас. Но Василий и без того остановился перед глухой стеной. Детина поднялся с кресла, оказавшись на голову выше Василия, и тщательно обследовал его карманы. Он складывал их содержимое в небольшой ящичек, который достал из стола. Особенно заинтересовал его черный камень. Он долго и тщательно его рассматривал. Все остальное не привлекло его внимания. Он равнодушно скользнул взглядом по паспорту Василия, даже не раскрыв его, положил в ящичек мобильный телефон. На денежные купюры взглянул, как на туалетную бумагу. Карта и старая тетрадь его тоже не заинтересовали. Затем он, что-то громко произнес по-своему, и одна из стен комнаты бесшумно отползла в сторону.
Послышались негромкие аккорды меланхоличной музыки.
В образовавшемся проеме Василий увидел большую картину с изображением Гитлера во весь рост на фоне горных альпийских пейзажей. Взгляд фюрера, был строг и назидателен. Картина висела на дальней от проема стене. Под ней стоял черный кожаный диван, пара кресел из той же черной кожи, а меж ними невысокий антикварный столик на позолоченных кривых ножках.
Василий почувствовал толчок в спину. Подчиняясь ему, он прошел вперед и остановился посреди просторного помещения без окон. Свет исходил от всей плоскости потолка, при этом его лучи как бы проваливались в черноту стен, создавая иллюзию неограниченного темного пространства.
На левой от Василия стене размещалась богатая и разнообразная коллекция холодного оружия. Здесь присутствовали длинные двуручные мечи, восточные сабли, японские катаны, боевые топоры, шпаги и кинжалы.
По правую руку от Василия спиной к нему на стуле сидел длинноволосый блондин в светло-бежевом костюме. Он играл на белом рояле. Василий не считал себя знатоком классической музыки, но, тем не менее, узнал автора и название мелодии. Звучала Лунная соната Бетховена.
Пока Василий осматривался, изучая обстановку, проем за его спиной закрылся. Детина подошел к столику, поставил на него ящичек с вещами и вытянулся в ожидании по стойке смирно. Блондин, казалось, не обращал ни малейшего внимания на вошедших. Его гибкие пальцы виртуозно путешествовали по клавишам. На указательном пальце правой руки поблескивала массивная печатка из белого металла.
Детина продолжал неподвижно стоять подобно статуе. Василий, чтобы не уподобиться ему решил занять время изучением оружия на стене. Но не успел он сделать и шага, как детина проявил прыть.
- Хальт, - предупредительно произнес он, преградив путь Василию.
- Генрих отличный солдат, - послышался голос за спиной. - Он проявил бдительность, решив, что вы хотите зарубить меня или зарезать. Но вы не позволите себе такую глупость. Во всяком случае, сейчас. Вы же знаете, что будет с вашим сыном, если вы поведете себя неблагоразумно.
Василий оглянулся. Блондин по-прежнему сидел за роялем, продолжая колдовать руками над клавиатурой. Минута шла за минутой, Наконец, прозвучали последние аккорды. Их исполнитель поднялся со стула и обернулся. На вид ему было чуть более пятидесяти. Черты его бледного худощавого лица не выражали каких-либо эмоций. Оно было маловыразительным, слегка вытянутым с узким подбородком и тонкими бесцветными губами.
Василий почувствовал на себе давление серых немигающих глаз незнакомца, но своего взгляда не отвел. Безмолвная дуэль длилась около минуты, после чего некое подобие кривой усмешки едва заметно коснулось лица блондина.
- Присаживайтесь, господин Белавин, - указал он рукой на одно из кресел. Василий не стал возражать. Блондин устроился на диване, а детина, по имени Генрих отошел в угол за рояль и вновь вытянулся по стойке смирно.
- Надеюсь, вам понравился полет? Вы первый раз летаете на гравифлюге? - спросил блондин, после того, как тщательно изучил содержимое ящичка на столе. Особое внимание при этом он уделил черному камню и старой карте Филимона Ознобищева.
- Зачем лишние вопросы? - пожал плечами Василий. - Вы же сказали, что знаете все про меня. Кстати, с кем имею честь беседовать?
