Следующий раз был на четвертом курсе института. Хлуднев с приятелем (друзей у него никогда не было) украли у одного из однокурсников паспорт, переклеили фотографию и зарегистрировали по нему общество с ограниченной ответственностью. Нашли лохов, которые под залог векселя крупного банка, мастерски изготовленного ими, отгрузили им вагон пива. Без труда найдя покупателя, за его счет перегнали вагон в соседний город, по демпинговой цене столкнули пиво за наличные, и ООО сразу перестало существовать.
Все было бы нормально, но однажды Хлуднев обнаружил, что подельник нагрел его на этой сделке не меньше, чем на несколько тысяч баксов. Он не стал ни возмущаться, ни высказывать претензии. Просто пригласил приятеля прогуляться, и тело ушло на дно реки, там, где ее глубина, как говорили, достигала пятнадцати метров. Найденный только через месяц труп никто не смог привязать к Хлудневу, но он все равно сел. У одного из облапошенных лохов нашелся крутой дядя, заместитель начальника областного УВД, и следствие по факту мошенничества провели по всем правилам…
Потом были еще трое — один в зоне и двое на севере, куда он попал, скентовавшись с людьми, занимающимися золотом. И все три раза Хлудневу удавалось вывернуться. Гибелью зэка, «случайно» разбившего себе голову, вообще никто не стал заниматься — сактировали и закопали на местном кладбище, потому что никто из родственников не выразил желания забрать тело для захоронения. Двоих охранников, погибших при налете на золотоприемный пункт одной артели, менты пытались повесить на Хлуднева, но им не удалось доказать даже само его участие в ограблении. А взяли тогда немало. Из-за непогоды вертолет целую неделю не мог вылететь за металлом, и его скопилось в кассе больше пятнадцати килограммов…
Правда, менты тогда здорово дуплили его, и одно время Хлудневу казалось, что он не выдержит и расколется. Но в самые отчаянные моменты он вспоминал ни с чем не сравнимое завораживающее чувство, которое охватывало его в момент, когда жизнь покидала убитых им людей, и это придавало ему сил для сопротивления. Менты так ничего от него и не добились…
А голос обещал: все самые счастливые моменты его жизни, сложенные вместе и умноженные в миллион раз, не пойдут ни в какое сравнение с тем, что подарит ему освобожденный источник…
Воспоминания прервала знобкая волна, пробежавшая от кончиков пальцев на ногах до корней волос, всколыхнувшая каждую мышцу. Когда волна схлынула, Хлуднев почувствовал могучую упругость своего обновленного тела и услышал голос, приказавший ему: «Вперед!» Только что он стоял на берегу неширокого, но мощного водного потока, ломая голову, как перебраться через него, готов был тащиться несколько километров вверх по распадку в поисках брода. Ему стало смешно. Напружинив ноги, он без разгона прыгнул на ближайший камень. С него — на другой, на третий, попадая на каждый со снайперской точностью. Ему было наплевать, что камни отделяли друг от друга метра по три-четыре, что вода перехлестывала через них, отчего стертые подошвы старых кроссовок скользили по их поверхности, и он каждую секунду рисковал свалиться в воду.
Оказавшись на другой стороне, он не остановился, не обернулся, чтобы посмотреть на преодоленное препятствие. Огромными прыжками он мчался к цели, ступая по огненной полосе, расстелившейся под его ногами, радостно сознавая, что окажется у источника не к завтрашнему вечеру, как думал еще недавно, а всего через несколько часов. На сопки он взлетал, совершенно не сбив дыхания и не чувствуя ни малейшей усталости, потратив сил не больше, чем при подъеме на третий этаж. Следующую попавшуюся на пути речку Хлуднев почти не заметил, преодолев ее двумя прыжками. Огненная тропа светилась все ярче, указывая на то, что цель совсем близко…
…Удар был так силен, будто он на полном ходу налетел на каменную стену. Хлуднева отбросило назад, и он упал прямо на острые камни, в беспорядке разбросанные на склоне сопки. Только чудом он ничего себе не сломал, лишь сильно оцарапался. Боли не почувствовал — ее затмил отчаянный крик, больше похожий на волчий вой. Вой вырывался из его груди, но кричал не Хлуднев. Кричал тот, кто сидел у него внутри. Могущественный повелитель, обладатель голоса, обещавшего положить к его ногам весь мир, почувствовал гибель источника. Хлуднева вдруг охватило полное опустошение, и он сел прямо на холодный камень. Спешить стало некуда, и он не собирался делать ни шагу дальше.
Но оказалось, что он рано похоронил того, кто гнал его через горы. Голос безжалостно поднял его на ноги и снова погнал вперед. Нужно было успеть застать тех, кто сорвал великий замысел и отомстить им. Поднимаясь в гору, Хлуднев убедился, что часть сил, дарованных ему погибшим источником, осталась при нем, и почувствовал себя готовым к схватке с любым противником. Слегка огорчало, что где-то в горах выпал из кармана револьвер, зато он сумел сохранить заточку и был уверен, что этого будет вполне достаточно.
Шатаясь от слабости, Бестужев перенес сначала Аню, а за ней старика к дельтаплану, расстелил на траве одеяла, которыми в полете пилот и пассажир накрывали ноги, и уложил обоих, стараясь, чтобы им было удобно. Потом сбегал с котелком к реке, побрызгал водой им в лица, и вскоре они пришли в себя. Старик сразу все понял, а девушка долго удивленно хлопала глазами, пока вспомнила, что с ними произошло и как она вообще здесь оказалась.
— У нас получилось?! — полуутвердительно спросила она и тут же, вспомнив все, воскликнула ликующе: — У нас получилось! Получилось!
— Да, милая, — по-отечески улыбнулся Страгон. — Мы все сделали.
— А мне до сих пор кажется, будто это дурной сон, — признался Артем. — Слишком все оказалось просто и примитивно, как в глупом фильме ужасов. Этот дурацкий камень, вопли бесов, вообще весь этот сказочный антураж… Несерьезно все как-то… Ты вот говорил про невидимые и бесплотные сущности. Почему я их видел?
— Ты совершенно прав, — ответил Страгон. — Чтобы ввести нас в заблуждение, они обрели внешние формы, но каждый из нас видел только то, что готов был увидеть. Уверен, если сравнить наши воспоминания, то они будут сильно разниться. Но лучше этого не делать. Окажись здесь посторонний человек, он вообще ничего бы не увидел, кроме троих чудаков, стоящих друг напротив друга вокруг обыкновенного валуна. На самом деле все было гораздо сложнее и, думаю, страшнее, чем показалось нам всем. То, что видели мы, — всего лишь одна из сторон сложнейшего, а может быть, и непостижимого явления. Скорее всего никому из людей не под силу осознать то, с чем нам пришлось столкнуться. Ближе всего подошло бы выражение — разумная антиматерия, но и такое определение слишком далеко от истины. Это антижизнь. Человек не предназначен для того, через что пришлось пройти нам, и надо благодарить Создателя за то, что мы выдержали…
