Лена, помолчав, говорит:
— Может быть, ты и прав, Андрюша, но мне не хотелось бы думать о нем плохо. Давай лучше не будем ломать над этим голову. Привезем домой информацию, а там будем привлекать к этому лучшие умы Монастыря.
— И то верно.
Мы умолкаем. Дорога выходит из леса и ведет нас среди хлебных полей. Золотится рожь, синеет небо, белеют облака. Кони мерно постукивают копытами. Лена что-то мурлычет вполголоса. Дорога вновь сворачивает в лесок.
На поляне горит костер. Возле него сидит десяток вооруженных людей, неподалеку пасутся кони. При нашем появлении один из сидящих, по виду и по одежде рыцарь, встает.
— Путники! Прошу оказать мне честь вашим присутствием у моего очага!
Вид этой компании и ее предводителя не внушают мне доверия, тем более, что, обращаясь ко мне, рыцарь смотрит не на меня, а на Ялу, и смотрит, как кот на мышь.
— Благодарю за приглашение, но приношу извинения за вынужденный отказ. Мы торопимся.
— В таком случае не откажите мне в удовольствии обменяться с вами ударами мечей в честь вашей прекрасной дамы! — продолжает он, по-прежнему глядя только на Ялу.
Взгляд уже не скрывает его намерений: он раздевает, оценивает, предвкушает.
— Честь этой дамы, сэр, не нуждается в подкреплении ее ударами мечей. Еще раз прошу прощения, но я опять вынужден вам отказать.
— Меня зовут сэр Мунк из Ланкема, могу ли я узнать ваше имя?
— Сэр Хэнк из Гомптона, к вашим услугам.
Мунк свистит, подзывая коня, и садится в седло.
— Я принимаю ваши извинения, но не принимаю отказа. Я намерен сразиться с вами за обладание этой дамой.
К нему подбегают его люди, подают ему шлем, щит и копье. Он явно не намерен отпускать нас.
— Сэр Мунк! Вы не в своем уме! Эта дама не может никому принадлежать. Разве вы не видите, что это нагила!
— Какая разница! Слышал я про их штучки, но меня они не проймут. Мне она нравится и будет моей. Защищайся, сэр Хэнк!
— Ну, что ж, сэр Мунк, ты сам выбрал свою судьбу!
С этими словами я отбиваю щитом и перерубаю Мечом копье Мунка.
— Теперь не жалуйся, что ошибся! — продолжаю я, атакуя его с Золотым Мечом в руке.
Мунк, едва мы обменялись первыми ударами, понял, что собрался рубить дерево не по своим силам. Он начинает отступать, отчаянно защищаясь, и что-то кричит своим людям. Этот крик был последним в его жизни.
— Андрей! Берегись!
Быстро поворачиваюсь. Люди Мунка уже поднимают луки. Раздумывать некогда, выбора у меня не остается. Быстро активирую «дезинтегратор» и взмахиваю Мечом.
Единственный оставшийся в живых, не захваченный взмахом Меча разбойник обалдело стоит на поляне и никак не может взять в толк: куда же делись его товарищи, костер и шесть лошадей. Рассудок его не выдерживает, он бросает лук и, дико крича, бежит в лес.
Дезактивирую Золотой Меч, вкладываю его в ножны и подъезжаю к Яле.
— Ну, ты даешь! Единым махом восьмерых побивахом!
— А что оставалось делать? Рубиться с ними? Они бы меня в минуту утыкали стрелами, как дикобраза иглами!
— Да нет! Все правильно. Хорошо, что один жив остался. Будет кому рассказывать легенды о рыцаре Хэнке и его Золотом Мече.
Через несколько минут мы трогаемся дальше. Не успеваем проехать трех километров, как Яла останавливается и показывает на засыхающую рябину:
— Знаешь, почему она засыхает? Под ней клад закопан.
— Да ну?
— Точно говорю. Я даже вижу его. Два бочонка с золотыми монетами.
— И что ты предлагаешь? Пусть лежит себе, как лежал. Нам надо торопиться. Вон дождь собирается.
Небо в самом деле темнеет, на дороге понимается пыль. Яла соглашается, и мы едем дальше. Но буквально через минуту становится еще темнее, сверкает молния, грохочет гром, и на пыльную дорогу падают первые капли.
— Тебе хорошо, ты в доспехах и плаще, а на мне только эта туника да мантия.
— Я же не виноват, что нагилы выбрали себе такой легкомысленный наряд. Возьми мой плащ, укройся.
— Очень нужно! Ты забыл, что я ведьма. Ну-ка, достань магический жезл!
Дождь тем временем усиливается. Я достаю из сумы хрустальный стержень с изумрудным шариком на конце. Яла поднимает его над головой и рисует им круг. Над нами словно появляется прозрачная крыша. Вокруг нас льет дождь, а на нас не падает ни капли. Яла смеется и ударяет коня пятками.
— Поехали!
«Крыша» двигается следом за нами. Я не перестаю дивиться дарам святого Мога, или как его там? Вдали показывается постоялый двор.
— Наверное, не стоит привлекать к себе излишнего внимания? Давай намокнем!
Взмах жезла, и «крыша» исчезает. За те две минуты, пока мы скачем до постоялого двора, Яла промокает насквозь. Ее белая туника прилипла к телу. Мокрая тонкая ткань стала совершенно прозрачной. Я заворачиваю ее в свой плащ. Коней передаем на попечение конюха, а сами проходим на постоялый двор.
Там горит очаг, пахнет жареным мясом и луком. Яла даже слюну сглатывает. Усаживаю ее у очага, а сам подхожу к хозяину, стоящему за стойкой.
— Хозяин, мы заночуем у тебя. Нам нужны две комнаты, ужин, а сейчас — две кружки горячего пива с перцем.
Пока слуга готовит пиво, хозяин расспрашивает меня:
— Откуда едете, сэр?
— Из столицы.
— Кто победил на турнире? Крун Дулон?
— Не угадал. Рыцарь Хэнк из Гомптона.
— Ого! И кого же он выбрал королевой?
— Нагилу Ялу.
Хозяин присвистывает:
— Здорово! А мы боялись, что в Красную Башню опять пойдет женщина, которую потом никто не увидит. Надо же! Нагилу выбрал!
Забираю пиво и отношу его к очагу. Яла начинает пить маленькими глотками, обжигаясь. Я сам с удовольствием прихлебываю согревающий напиток и протягиваю ноги к очагу. Туника Ялы просохла так же быстро, как и намокла. Она скидывает плащ и растягивает перед огнем свою мантию, чтобы просушить и ее. Слышится шепот: «Нагила! Нагила!» Хозяин осторожно подходит к нам и почтительно спрашивает:
— Прошу прощения, сэр. Ваша спутница не знает ли нагилу Ялу?
Яла резко поворачивается к нему:
— Во-первых, хозяин, ты должен спрашивать у меня; во-вторых, ты должен знать, что все нагилы знают друг друга; и, в-третьих, нагила Яла — это я.
Хозяин падает на колени.
— Прошу прощения, могущественная нагила! Я давно не видел нагил и совсем забыл, что вам только короли равны по рангу…
— Я прощаю тебя. В чем твоя нужда, ты же не просто так ищешь встречи со мной?
— Могущественная нагила! Ты была в Красной Башне у святого Мога. Скажи, не научил ли он тебя врачевать неисцелимые недуги?
— Какая тебе разница, чему меня научил святой Мог? Ближе к делу! Что тебе нужно?
— Дочь моя месяц назад спасала из горящего дома двух детей. Детишек-то она спасла, но от жара сама ослепла…
