Слова, которые донеслись до неё через дверь, не были произнесены на земном языке, но она их всё-таки поняла. Она не владела гортанным языком своего ночного гостя так же свободно, как языком воинственных двуногих или языком Гивистама, но всё-таки, даже спросонок сумела разобраться.
– Я говорю «Уходите прочь!»
– Пожалуйста, – умолял голос. – Мне очень важно поговорить с вами.
Если учесть расовую принадлежность невидимого собеседника, эти его слова были совершенно бессмысленны. Озадаченная, и поскольку она уже почти совсем проснулась, она встала из ночного гнезда и подошла к двери. Встроенный сканер подтвердил, к какому виду принадлежит говорящий, но не рассеял её недоумения.
Сканер показал ей взволнованного лепара, одетого в простую мешковатую форму, которую они носят на работе. Его хвост лежал неподвижно на полу вестибюля, влажно поблёскивая в свете ночных ламп. На его перепончатой с толстыми пальцами руке болтался ящик с инструментами.
– Чего вы хотите?
– Вчера во время больших боёв были повреждены некоторые устройства, контролирующие среду. Мониторы только начинают включаться. Если ремонт не будет произведён очень быстро, ни у кого в этом здании не будет возможности приспособить к своим вкусам тепло, холод или влажность. Это будет очень неудобно. Я знаю, время сейчас позднее, но если вы меня впустите, я смогу подключить свободную линию в вашей комнате, которая позволит вам обеспечить себе комфортные условия, пока мы не заменим повреждённые элементы.
Она прислонилась к двери, неуверенная, стоит ли просыпаться окончательно или вернуться в гнездо.
– У меня здесь с условиями всё в порядке. Идите и поработайте в чьей-нибудь ещё комнате.
– Пожалуйста, – лицо лепара на сканере стало ещё более печальным; плоское, с широким ртом, оно застыло в выражении плачевного идиотизма. – Мне приказано сделать обходные линии в каждой комнате. Если я этого не сделаю, то не могу уйти с работы. Я должен оставаться, пока меня каждый не впустит к себе, даже если придётся ждать до рассвета. И в моём трудовом листке это будет отмечено, как некомплектность, а это означает, что мне не дадут спать и я буду…
– Достаточно! Не ной. Это не пристало разумному существу.
Она раздражённо распечатала вход и активировала внутреннее освещение комнаты.
Громоздкий самец-амфибия втащился внутрь, она позволила двери автоматически закрыться за ним. Молча он повернулся к скрытому пульту управления, расположенному на той же стене, что и дверь. Открыв свой ящик с инструментами, её незваный гость начал осматривать его содержимое, как бы отыскивая какой-то определённый инструмент.
– Мне очень жаль, что я побеспокоил вас так поздно ночью, – пробухтел он.
– Неважно. Я уже проснулась.
Она была не одета и не накрашена, но при лепаре и не надо было быть другой, так как для него она выглядела просто толстой нелетающей птицей. Вид её тела вызвал в нём те же чувства, что и содержание абстрактной скульптуры.
Её посетитель настаивал, что долго не задержится, но, учитывая его первоначальную нерешительность и хорошо зная, как действуют лепары, она решила, что у неё будет много времени и она может с толком его использовать. Отойдя к экрану, поставленному почти у самого пола, она сложила под себя ноги и села перед ним. У неё хватало неразобранных записей и материалов, которые надо было привести в порядок.
* * *
Она совершенно забыла о лепаре, пока горловой голос не произнёс у неё за спиной.
– Могу ли я попросить минуту вашего внимания?
– Что ещё? – проворчала она, поворачиваясь от экрана.
И тут же она испытала самое большое потрясение в своей жизни. А это, учитывая всё, что ей довелось испытать за последние годы, было оценкой высочайшего разряда.
Пистолет, который держал Лепар в своей тёмно-зелёной скользкой руке, был достаточно мал, чтобы казаться игрушечным, но, зная гораздо больше обычных вейсов о таких устройствах, она понимала всю его потенциальную опасность для жизни. Само присутствие его в руке не-массуда и не-землянина было поразительным. Увидеть, что его направлял на неё лепар, превосходило её понимание.
Ошеломлённая, она подняла глаза на его массивное лицо. Длинный беззубый рот был плотно сжат, широко расставленные чёрные глазки поблёскивали в искусственном свете. Она была слишком потрясена, чтобы вымолвить хоть слово.
– Пожалуйста, не пугайтесь. – Тон его был вежливым и традиционно почтительным. Он жестикулировал пистолетом. – Я собираюсь воспользоваться им только в самых крайних обстоятельствах.
Если этим он хотел её успокоить, то ему это не удалось.
– Ты – лепар. Твой народ был цивилизованным членом Узора с самого его начала. Вы не считаетесь особенно хитрыми, но вы так же не склонны к насилию, как и мы. Я не понимаю этого, – кончиком крыла она указала на оружие. – Как можешь ты стоять здесь и угрожать мне этой штукой?
– Это сильное эмоциональное напряжение, но я справлюсь. Знайте, что если обстоятельства потребуют, я воспользуюсь им без колебаний.
Её первоначальный страх медленно сменялся гневом. Это было прост возмутительно.
– Здесь и так пытаются разобраться с одним мёртвым амплитуром и двумя мёртвыми землянами. Не думаешь ли ты, что убийство ещё и вейса объяснить будет довольно трудно?
– Да, наверное, трудно, – согласился лепар, – если я убью вас здесь и сейчас, вполне возможно, что меня обнаружат. И так как этого допустить нельзя, то, убив вас, мне придётся убить себя. Этот будет достаточно, чтобы прекратить дальнейшие вопросы.
Она считала, что её уже ничем не поразить, но она ошибалась.
– Так ты собираешься убить меня?
– Никто не хочет убивать вас, достопочтенная Учёная. Вы уникальная и ценная личность. Сведения, которые вы собрали и обобщили, о том, как взаимодействует Человечество с другими видами существ, входящих в Узор, оказались чрезвычайно полезны.
– Полезны? – повторила она. Её ресницы дрогнули. – Но не вам же?
– Мы давно знакомимся с вашими архивными материалами, – на его загадочном лице, казалось, навсегда застыла идиотская ухмылка. Она напомнила себе, что это выражение лица было следствием строения костей черепа, а не результатом эмоций. – Лепары, работающие в вашем родном мире, всегда имеют к ним доступ.
Она не думала о наёмных лепарах, которых часто видела выполнявшими длительные и главным образом грязные работы на территории университета. Тихие, вежливые, раболепные лепары. Как и большинство её коллег, она никогда не обращала на них внимания. Умственно и эмоционально они подходили для таких занятий, а вейсы и другие разумные виды – нет. Лепары всегда охотно, даже рьяно, брались за такие работы, как будто понимая свою врождённую ограниченность и получая тихое удовольствие от выполнения избранных занятий с полной отдачей.
