В верхних комнатах запахи автомастерской чувствовались не так сильно и уже не отвлекали Алису. Она сосредоточилась на ощущениях. Попыталась представить, что находится дома. Вообще, она и была дома, но совершенно не помнила того времени. Между ней теперешней и ее детством словно скала выросла. Впрочем, это было даже хорошо: реальные воспоминания не путали картину.
Это был его дом. Почему? Ведь это отец выбрал дом. Если бы выбирала мать, то они поселились бы в большом городе. Она и сбежала потом в Москву, потом, когда не стало отца…
«Как ты могла?! Мы же просили! Мы столько раз просили тебя не делать этого!»
Мать сидит на маленькой кухне. За узким стеклопакетом — строящийся небоскреб. За ним, теряясь в ночной темноте, силуэты еще двух близнецов. Ночь разрывают прожектора и вспышки сварки. Работа на строительстве не замирает никогда.
«Он любил тот дом, любил сад».
Нет, мама этого не говорила.
Это уже ощущения, которые она сама уловила. Любовь к маленькому уютному дому, к саду с яблонями и кустами крыжовника. Даже больше к саду. Ему было уютнее возле земли и деревьев. Там он чувствовал себя защищенным. А еще — среди книг. Странно для луддита, но не для Хранителя. В доме было много книг. Книги для него были так же необходимы, как пища. Алиса отчетливо чувствовала этот голод. Отец ездил в Москву. Это началось задолго до его бегства, когда он еще только-только стал Хранителем. Он терпел междугородний автобус и потом — долгое, бесконечно мучительное для луддита путешествие по столице. Не так уж и много осталось магазинов, в которых можно было купить бумажные книги.
Не всякие, почувствовала она тут же. Отец собирал не любые книги. Современные, даже признанные бестселлеры, он не читал. Библиофил. Вот кем его считали. И общался он с такими же собирателями старых книг. Алиса почувствовала, что это увлечение отца как-то связано с вопросом, ответ на который она ищет. Он бы доверился тому, кто разделял его страсть к книгам? Пожалуй. Если тайна вообще была кому-то открыта.
— Здесь были книги. Где они?
Вопрос пригвоздил уже почти добравшегося до спасительной двери Рубена. Жуткая инопланетянка — теперь он уже не сомневался в ее инопланетной сущности — открыла глаза и сверлила его требовательным взглядом.
— В-в-в п-п-подвале, — произнес он и тут же сообразил, что туда-то его сейчас и поведут. И уже там, без свидетелей… Ему захотелось заплакать. Прощай домик, прощай жена. Даже просто сидеть на нагретых солнцем старых покрышках и мечтать о машине больше не придется.
Алиса вслед за трясущимся механиком спустилась в подвал. Книги она увидела сразу. У одной из стен высилась баррикада из больших картонных коробок. Рядом на полу стояло несколько стопок книг просто так — то, что не вошло. Алиса взяла в руки одну, другую. Прислушалась. Нет.
Обращаться к силе было тяжело: над головой располагалась мастерская с кучей железных штуковин, приборами, электрической сетью. Сам подвал был из бетона с железным каркасом. В таком месте древняя сила отзывалась тяжело. Но все же, пусть и неохотно, пришла на помощь.
Рубен в ужасе смотрел, как коробки с книгами воспарили над полом, и в них началось нечто, напоминающее тасовку колод карт в руках опытного шулера. Книги взлетали, зависали в воздухе, перемешивались и вновь укладывались в коробки. Он сообразил, что инопланетянка ищет какую-то конкретную. Вместе с этой мыслью пришло некоторое облегчение. Значит, есть шанс, что его мозги ее не интересуют. Хотя ничто не помешает прикончить его как ненужного свидетеля! Свидетелем чего он является, Рубен не знал, но в боевиках, которые так любил смотреть, свидетели — особенно такие нелепые и незначительные как он — выживали редко. Вот вернутся из города братья, поехавшие за новыми инструментами и расходниками, заглянут в мастерскую — нет Рубена. Заглянут в дом — нет Рубена. Потом кто-нибудь заглянет в подвал, а он тут лежит… От таких мыслей ему стало нестерпимо жалко себя.
Подходящая книга нашлась быстро. Алиса чувствовала, что отец любил эту книгу, это было как теплая волна, исходившая от коричневого потертого переплета. Но таких книг в коробках было много. На этой же чувствовался отпечаток еще одной личности, относившейся к книге с не меньшей любовью. И эта личность показалась Алисе очень похожей на отца.
То, что нужно.
Алиса выбралась из подвала, сжимая книгу в руках. Механик, все еще не до конца поверивший, что остался жив, встал рядом, ожидая новых приказов.
— Почему ты так боишься меня?
Рубен осмелился на мгновение поднять глаза, вновь уткнулся взглядом в облезлые мысы рабочих ботинок. Да, ему было страшно. Но все же он выдавил:
— А как не боятся-то? Вам же убить меня ничего не стоит.
— Что? Почему ты так решил?
Рубен вновь поднял взгляд. Произнес дрожащим голосом:
— Чувствую. Для вас человек — как муравей. Не со зла убьете, просто не заметите.
Алису качнуло. Она молча направилась к шоссе, позабыв про свое недавно обретенное умение открывать короткие проходы через пространство. Внутри стало холодно и жутко.
«Я ведь его и правда могла убить. Случайно. Или если бы заупрямился. Или не достаточно быстро выполнил приказ. Мне было все равно. Я не воспринимала его человеком. Муравей — точно сказано. Даже муравей мне ближе. Что со мной творится?»
Она остановилась на обочине шоссе, прижимая к груди книгу и бездумно глядя, как мимо проносятся машины. Древняя сила ворочалась внутри, не понимая, из-за чего переживает хозяйка. Если кто-то из этих ничтожных существ угрожает Алисе, она легко сотрет их в пыль.
«Что со мной? Я не только на чужих так смотрю. Я ведь и Данилу бросила! Оттолкнула, словно он враг. Или он и вправду враг? Ведь он отступник… О чем я думаю? Это не мои мысли!»
— Вот ты где!
Она открыла глаза.
Рядом на обочине стоял, потрескивая остывающим двигателем, мотоцикл. Данила шел к ней, держа в руках шлем и радостно улыбаясь.
Холод в груди растаял, и девушка с радостным воплем повисла на шее у Данилы.
+238 дней к текущему времени.
— Сэр, они странные!
Джейсон одарил Павла хмурым взглядом и прошел мимо, к своей каюте. Но капитан двинулся следом, бормоча под нос:
— Как хотите, сэр, но они очень странные. Вы говорите — голландцы. Может, вам так сказали, а вы ведь не знаете, какие на самом деле голландцы, вот и поверили, да только никакие они не голландцы, вот что я вам скажу! Да вы только посмотрите, как они едят! Хорошо еще, что в столовую мы ходим отдельно от команды. И так вся смена собирается посмотреть на это представление.
