подменялось архивной записью, Беленко было более чем достаточно, чтобы войти в тоннель. Все установленные в тоннеле видеокамеры и датчики движения к тому моменту были выключены, на пульт охраны выводились зацикленные изображения пустого тоннеля. Камеры включатся позже, за десять минут до прохода по тоннелю поезда из Новороссийска.
Пройдя по тоннелю 680 метров, Беленко дошёл до нужной аркообразной белой ниши, в глубине которой, вместо бетонной стены, была выкрашенная в белый цвет металлическая плита. Со стороны сразу и не скажешь, что не бетон.
Слева и справа от ниши на стене были два короба с накидными защёлками типа «лягушка», в каких обычно помещались рубильники, тумблеры, клеммы и всякое мелкое оборудование. Тянувшиеся вдоль стены тоннеля кабели, коих было не меньше двадцати, в этом месте изгибались дугой над нишевой аркой. При этом один из кабелей спускался к правому коробу, проходил через него и возвращался обратно вверх, левый же короб видимо никак не был связан ни с какими линиями.
Не задерживаясь, Беленко подошёл к левому коробу, крепко ухватил его двумя руками, поднапрягся и движением вверх снял короб с крюков, на которых тот держался. За коробом в стену была вмурована металлическая пластина с чёрным прямоугольным углублением. Три угла в углублении были острыми, под девяносто градусов, а четвёртый угол был плавно скруглён, описывая половину радиуса рублёвой монеты.
Достав из внутреннего кармана лёгкой свободной ветровки, под которой не было заметно наплечную кобуру с табельным «Грачом», чёрный прямоугольник в металлической рамке, один из углов которого был скруглён точно под углубление в пластине на стене, Беленко вложил его в это углубление. Ключ-карта примагнитилась к пластине и стена едва ощутимо задрожала. На мгновение Беленко показалось, что приближается поезд, но взгляд его тотчас уловил движение в нише. Это стальная плита плавно уходила вглубь и вправо, открывая залитое жёлтым электрическим светом помещение небольшого шлюзового тамбура.
Войдя в тамбур, Беленко быстро осмотрел расположенное там устройство из двух цепных лебёдок с грузами, отпиравшее и запиравшее гермодверь, ознакомился с висевшей на стене рядом инструкцией, после чего вернулся в тоннель и отлепил от пластины ключ-карту. В тамбуре защёлкал таймер. Беленко убрал ключ-карту в карман ветровки, вернул короб на прежнее место и прошёл в тамбур. Постоял минуту, подождал, пока таймер закончил отсчёт.
С последним щелчком таймера механизм запирания пришёл в движение: находившийся под потолком тамбура груз весом не одну сотню килограммов стал опускаться вниз по закреплённым на стене направляющим швеллерам; при этом заработал один из встроенных в небольшую прямоугольную нишу в стене электромоторов, связанных с лебёдками посредством редукторов, и другой такой же противовес, находившийся сейчас в нижней точке (с его помощью открылась дверь, весившая не меньше полутонны), стал подниматься вверх; стальная плита, державшаяся с одной стороны на двух мощных петлях, способных, пожалуй, выдержать какую угодно нагрузку, вплоть до подрыва внутри тоннеля ядерного фугаса, с другой опиравшаяся небольшим широким колесом на вбетонированный в пол по радиусу открывания рельс, сдвинулась с места и стала закрываться. Когда грузы замерли в верхней и нижней точках, гермодверь оказалась плотно прижата к проёму, а многочисленные толстые ригели задвинуты во все четыре стороны. Беленко принялся открывать вторую, ведущую из шлюзового тамбура в следующее помещение гермодверь. Дверь отпиралась обычным штурвальным механизмом задраивания…
…Разобравшись с системой охраны комплекса, Беленко спустился в блок, в котором находился резервный командный пункт, на лифте. Лифт шёл непривычно долго, примерно две минуты. 180 метров вниз — полтора метра в секунду — куда быстрее, чем нарезáть круги пешком по винтовой лестнице. Потом он удалит из системных отчётов информацию об использовании лифта, зачистит записи с камер видеонаблюдения, снова включит датчики движения и автоматические турели в коридорах.
Впрочем, по лестнице пройтись ему всё равно пришлось. С уровня на уровень. Лифт доставил его в блок, в котором располагался непосредственно командный пункт, а также жилые и хозяйственные помещения. Аппаратный зал был уровнем ниже, и в него лифт спускался только при наличии у пассажира специального ключа. Можно, конечно, было заставить лифт доставить его туда и без ключа, но Беленко не стал тратить время на ерунду.
Выйдя из лифта, он прошёл к двери, за которой была вентиляционная шахта, провернул штурвальное колесо и потянул дверь на себя. Из шахты потянуло креозотом.
Выйдя на металлическую площадку, Беленко глянул вниз. Внизу на дне шахты были видны два коротких обрубка «игрушечных» рельсов, соединявшиеся стрелкой в один путь, который уходил в нору в стене. На рельсах стояли узкие и длинные, похожие на бобслейные болиды дрезины. Потроша отцовский ноутбук, Беленко вскользь прочитал, что дрезины эти — специальная разработка одного давно несуществующего советского НИИ. В движение такие дрезины приводились либо электромоторами, работающими от аккумуляторов, либо вручную, одним из четырёх пассажиров (или двумя, или всеми одновременно — по желанию).
Спустившись на один виток вниз по лестнице, Беленко оказался на такой же прямой площадке, как и та, что была выше, перед такой же герметичной дверью. Дверь была заперта, но от неё у Беленко был ключ, который он тоже взял из сейфа в отцовском потайном кабинете…
…Спустя два часа Беленко вышел из аппаратной. Лицо его выражало глубокое удовлетворение, какое мог бы испытывать рядовой шахматист, обыгравший мирового чемпиона, или удачливый охотник, сумевший хитростью изловить живого льва, или даже целый львиный прайд. Он поднялся на уровень выше, к ожидавшему его лифту. Затем поднялся наверх, прошёл в центр управления охраной и обороной комплекса, в серверную, где пробыл недолго. После чего покинул комплекс через одну из вентиляционных шахт, запустив отложенный процесс перезагрузки системы охраны нужной шахты.
Здесь Беленко пришлось вспомнить навыки диверсанта, которые ему — технарю и компьютерщику — по службе применять прежде не приходилось. Но Беленко не манкировал спецподготовкой и потому, добравшись до шахты и дождавшись начала перезагрузки системы, уложился в пятьдесят секунд, в течение которых установленные в вентшахте датчики движения и автоматические турели были обесточены…
…Наверху, когда Беленко выбрался из зарешёченного бетонного тубуса в лесу за окраиной Верхнебаканского, начинались предрассветные сумерки.
