В больнице действительно оказался режим, как и предупреждали по телефону. Сидевшая на «вертушке» вахтерша заколебала вопросами: к кому, да зачем, да близкий ли родственник? Ах, знакомый просто… А документики ваши позвольте?
Документиков, конечно, не было, да и с ними-то вредная вахтерша не выписала бы пропуск: «К летчикам – только с личного разрешения главного врача, дорогой товарищ»! Вот так-то.
Походив по больничному саду, словно голодный тигр, Тихомиров внимательно изучил прикрепленное у входа в фойе расписание, перекинулся парой слов с ожидавшими допуска к больным гражданами, снова прошелся… Потом уселся на лавочке у крыльца, подобрал оставленную кем-то газету и стал наблюдать.
Выяснил уже, где «летчиков» держали, – на третьем этаже… Теперь думал, как туда попасть… да и не просто попасть, а вытащить оттуда Олесю с пилотом Сашкой. Те ведь уже без воды и пищи… ммм… около суток! Ничего, до вечера как-нибудь выдержат… как-нибудь. В том, что к вечеру он что-нибудь придумает, Тихомиров даже не сомневался. А пока сидел и, как истинный шпион, прикрывшись газетой, чрезвычайно внимательно смотрел по сторонам, примечая каждую мелочь.
Кроме основного здания, на территории больницы, в глубине сада, располагались еще какие-то строения, как понял Максим – лаборатории, вещевой склад, гараж и еще что-то. Меж ними и главным корпусом туда-сюда с крайне озабоченным видом беспрестанно сновали люди в белых халатах – врачи, санитарки, медсестры, юные смешливые девчонки, как видно – студентки.
Пробегавшим студенткам Максим даже подмигнул:
– Девчонки, семечками не угостите?
– Да нет у нас… – Девушки расхохотались.
– А были бы, так угостили б?
– Конечно! Ой, некогда нам…
– Как там летчики-то? В себя пришли?
– Да пришли… Только не едят ничего… и ничего не помнят. После сильного стресса это бывает, синдром такой.
– Ага, понятно… синдром, значит…
Процокав каблучками по ступенькам, девчонки взбежали на крыльцо, скрылись…
А окна, между прочим, с решетками! – посмотрев на третий этаж, грустно констатировал Макс. Решетки, впрочем, имелись не только на третьем этаже, но и на втором. Режимное учреждение – понятно. Ага!
Услыхав рабоче-крестьянский мат-перемат, Тихомиров насторожился: на крыльце появились какие-то небритые личности в синих, замызганных побелкой халатах и в сделанных из газеты шапках. Усевшись прямо на ступеньку, личности – двое мужичков с явными признаками злоупотребления алкоголем – закурили и, обильно пересыпая речь ненормативной лексикой, принялись азартно обсуждать вчерашний хоккейный матч.
Проходившие мимо врачи на мужичков косились, но ничего не говорили… Хотя нет, один – похоже, это был главврач – все же сказал:
– На третьем этаже проводку посмотреть надо, парни… И на четвертом. Да-да, на четвертом тоже! Михеич! Не забудь!
– Ну, Игорь Саныч, когда я забывал-то? Надо – глянем…
– Вот-вот! – Махнув рукой, главврач – или завотделением – забрался в подъехавшую «скорую», которая тут же тронулась, правда, врач все же успел оглянуться, погрозил пальцем: – Не забудьте!
– Не, Иг-Саныч! Железно!
– Ты что, Михеич? – Едва машина отъехала от крыльца, тот, что был помоложе, ткнул напарника в бок. – Ночью работать собрался?
– Зачем ночью? – снова закурив, Михеич хмыкнул. – Иг-Саныч уехал… Мы сейчас с тобой на четвертом этаже для виду поколупаемся с полчаса, а потом свалим.
– А как же…
– Завтра сделаем. Прямо с утра. А сегодня… – Михеич шумно высморкался. – В продовольственный «Агдам» завезли… Я видел – разгружали.
– «Агдам»?!
– Ну да, я ж про что и говорю! Уже должны бы разгрузить.
– «Агдам» – это хорошо. А деньги? До получки-то еще…
– У Михайловны займем, в бухгалтерии.
– А даст?
– Даст. Я ей третьего дня на даче проводку делал. Не доделал еще… Кстати, надо бы и доделать. Михайловна – баба не жадная. Поедешь на выходных?
– А где у нее дача-то?
– В Комарове. Да ты не журись, хлопче, там магазин хороший, вина купим!
– Умеешь ты уговаривать, Михеич!
Докурив, электрики убрались с крыльца… Отложив газету, немедленно поднялся и Макс – в уме его уже созрел план, для осуществления которого нужен был помощник. Хотя, конечно, можно было бы обойтись и одному, но с помощником куда удобнее и быстрее, тем более Тихомиров сейчас знал, где этого помощничка отыскать.
В кинотеатре «Зенит» на дневных сеансах крутили «Неуловимых», оркестр еще не играл – не вечер! – но музыканты уже собрались в подсобке – настраивали инструменты, курили. Правда, Женьки среди них не было…
– А где Евгений? – заглянув, осведомился Макс.
– Женька что ли? Так не пришел еще… Вы, товарищ, в фойе подождите – он непременно скоро будет.
– Спасибо.
Поблагодарив, молодой человек спустился по лестнице вниз… и нос к носу столкнулся с тем, кого так долго искал! Поначалу не узнал даже – новый джинсовый костюм, замшевая кепка, очки… Этакий, блин…
– Джон, чего мимо проскакиваешь?
– Пардон? – Музыкант замедлил шаг, как видно, не узнал сразу, впрочем… – Господи! Никак Макс!!! Вот так встреча!!! Нет, в самом деле? Какими судьбами здесь?
Друзья обнялись.
– Ты где, как? – искренне радовался Женька.
Тихомиров отвечал скромно, с достоинством:
– Инженером тружусь… На БАМе.
– А! Вот оно как! За «длинным» рублем подался?
– За «длинным», за «длинным», – хохотнул Максим. – Но за него знаешь как погорбатиться нужно?! Мне ж тогда вызов пришел, я и…
– Да помню я, получил записку…
– Ты-то как? Вижу, заматерел!
– Так в трех местах пашу! Здесь, потом в ресторанчике небольшом, рядом, и на Варшавской – в музыкальной школе.
– И как ты все успеваешь?!
– Кручусь, брат, кручусь!
– А в наши Палестины надолго ли?
– Ночью самолет, – почти что честно признался Макс.
– Блин! Что ж ты так…
– Дело у меня к тебе, Женя, – оглянувшись по сторонам, Тихомиров приступил к главному. – Помощь нужна – друзей из больницы вытащить. Прямо сейчас! Найдется у тебя часика три – до вечера?
– Да не вопрос. – Музыкант усмехнулся. – Сейчас вот мужиков предупрежу… Ты подожди пока, ладно?
– Забыл спросить: халатов у вас здесь не найдется? И какой-нибудь одежки…
– Поглядим! Не здесь, так в музыкалке глянем.
Тихомиров вышел на улицу, в скверик, уселся на лавочке, глядя, как плывут по небу золотисто-белые, подсвеченные солнышком облака.
– Эй, Макс! – показавшись на крыльце, Женька помахал рукой. – Давай, давай, поехали.
