Вячеслав Кумин - Последний бросок

Забили импульсные и лазерные орудия, как с той, так и с другой стороны.

– Рейдерам «Квунга» сосредоточить огонь на номерах «три» и «восемь», – приказал генерал, глядя на экран терминала, где каждому кораблю вражеского флота был дан порядковый номер. – Истребительной авиации взять под контроль «пятый», «седьмой» и «двадцать третий» номера. Остальным вести позиционный огонь на свое усмотрение по ближайшему противнику. Исполнять.

Рейдеры, до этого хаотично метавшиеся без видимой цели, стараясь просто спасти свою жизнь и при этом еще всадить несколько зарядов в противника, теперь работали точно по ранее озвученным целям.

Маленькие корабли с неестественно большими пушками на борту стали виться возле имперских крейсеров, обозначенных на их радарах как «три» и «восемь». Большие пушки крейсеров не успевали за юркими рейдерами, а мелкая и средняя зенитная артиллерия была им не страшна или почти не страшна.

Рейдеры в свою очередь били из всех стволов, выбирая слабые места неповоротливых кораблей. Вот уже на обрабатываемых имперских крейсерах умолкло несколько орудий главного калибра, и с корнем вырваны башни с лазерными пушками. Возникли мелкие пожары, и, словно струя пара под сильным напором из котла, выходила атмосфера из разгерметизированных отсеков, то тут, то там.

Но эти успехи давались рейдерам тяжело. Один за другим взорвались три корабля, попав под залпы тяжелых орудий «восьмого» номера, и еще пятеро рейдеров из-за сильных повреждений легли в свободный дрейф, быстро выходя из зоны боя.

Одновременно с бесстрашными рейдерами работала и истребительная авиация, сковывая движение еще трех крейсеров, подошедших к «Квунгу» слишком близко.

Тяжелый крейсер и авианосец покинула вся истребительная авиация, словно стая диких пчел набросившись на слишком близко подошедшего медведя, а точнее – медведей.

Авиация барона Манальгена представляла собой довольно пеструю картину, как по раскраске, так и по модельному ряду машин, от вполне современных «лауров» до откровенного старья. Каждая банда имела свою модель или ряд моделей машин, которые они раскрашивали отлично от остальных.

Особую слабость барон питал к «горгодам», машинам, являвшихся ровесниками самому «Мигранту», где они, собственно, и были найдены. Двухпилотные, четырехдвигательные монстры, раскрашенные в вызывающий бело-красный цвет, были необыкновенно живучи, но все же страдали некоторой неповоротливостью, что вполне компенсировалось их толстой броней.

– Задайте им жару, ребята! – не выдержав, крикнул барон Манальген своим пилотам из отряда «Маверрик», созданного еще его отцом.

– О чем речь, адмирал, – зададим, – с обоснованной самоуверенностью отозвался командир «маверриков». Он единственный, кто еще помнил отца Манальгена, перенеся на его сына звание отца.

– Спасибо, Грунг.

Но в ответ раздались только рубленые команды переговоров между пилотами. Грунг, как и почти сотня других пилотов из разных отрядов, был полностью поглощен боем с вылетевшими им навстречу однообразными многоцелевыми истребителями имперцев «халман».

Началась карусель, и темноту космоса яркими дорожками прочертили трассы выстрелов крупнокалиберных разрядников. Начали взрываться первые машины, но пираты, пользуясь численным преимуществом, стали напирать на имперцев, сближаясь с крейсерами противника, которые и являлись главной целью истребителей.

Десятками теряя своих боевых товарищей, пираты преодолели заслон из «халман» и добрались до заветной добычи. Легкие машины не могли существенно повредить крейсеры, но и их укусы были заметны. Лучи разрядников сбивали прицельные датчики систем наведения артпостов и уничтожали точки зенитной артиллерии.

В итоге вторая волна истребителей барона Манальгена довершила начатое, и с легкостью пробившись через поредевшие ряды «халман», ведшие к тому же продолжающийся бой с первой волной, начала бомбардировать уже непосредственно корпуса крейсеров.

Плазменные бомбы пробивали слой брони, а если попадания были многоразовые, то и весь корпус насквозь.

Успех был налицо. У имперцев были сильно повреждены четыре крейсера. У них отказали двигатели от попаданий рейдеров, не работали пушки главного калибра от тех же рейдеров и плазменных бомб, брошенных истребителями.

Но вся имперская группировка в целом полностью уничтожила тяжелый крейсер «Квунг», поставила на грань гибели еще четыре, а также десять рейдеров и без счета малой авиации.

Адмирал Фетар Тренк внимательно следил за действиями противника и пришел к выводу, что шансов у него нет. Он с самого начала понял это и ввязался в драку лишь для того, чтобы его не обвинили в предательстве. А так получалось, что он вел неравный бой и отступил ввиду превосходящих сил противника, тем более что помощь придет в лучшем случае через трое суток, а за это время его десять раз могут раздолбать вдребезги. Значит, он чист перед родиной и императором.

«Кольцо» плавно перестраивалось обратно в «куб», только без одной из своих вершин, словно кто-то взял и откусил кусок от кубика. Впрочем, он понимал, это не надолго, командующий у пиратов не был дураком, и вершина вскоре вновь вырастет.

Видя, что вот-вот поврежденные корабли попадут в центр «куба», где они будут в лучшем случае уничтожены рейдерами, а в худшем – захвачены абордажными группами барона Манальгена, адмирал спросил:

– Связист, связь готова?

– Так точно, ваше превосходительство.

– Включай…

– Как дела? – спросил вышедший на связь барон.

– Сам видишь, хуже некуда…

– Зачем звал?

– Я проиграл. Мы можем договориться?

– Смотря о чем.

– Мне нужно нормально уйти, со всеми кораблями…

– Нет проблем, адмирал. Я прекращаю огонь и ты уходишь.

– Как насчет эвакуации?

– Так и быть, как старому другу даю тебе… ну, три часа. Все, что успеешь забрать – твое, что не успеешь – мое.

– Хорошо… я согласен, – выдавил из себя адмирал Тренк. По его самым скромным подсчетам, на планете предстояло потерять до миллиона солдат.

– По истечении трех часов, если вы не исчезнете, я открываю огонь. Время пошло.

Половина города была уже захвачена. Солдаты продолжали продвигаться вперед, несмотря на постоянные вылазки боевиков. Но чем дальше продвигались имперцы, тем ожесточенней становилось сопротивление. Доходило до того, что какое-нибудь здание переходило из рук в руки по нескольку раз в течение дня, и тогда на этажах получался настоящий слоеный пирог. Первые три этажа занимали имперцы, еще тремя этажами выше находились весдоки, а над ними снова имперцы, и так до самого верха.