Шкатулка основательно примяла траву своими острыми гранями. Я осторожно поддел шпагой крышку, не решаясь касаться рукой, но это привело лишь к тому, что шкатулка начала распадаться, о чем предупреждали гости. Мне показалось, шкатулка слеплена из снега, который тает и отваливается кусками. Она вместе с кристаллом разваливалась, превращаясь в бесформенную массу. Части шкатулки, размазываясь вдоль земли, таяли, даже не расплываясь в лужицы. Увы, вещи гостей, да и сами гости, пожалуй, действительно могли быть на Земле лишь ограниченное время.
Когда шкатулка исчезла, я подождал еще немного, сам не зная чего, и послушал звуки спокойной городской ночи: неторопливый шелест листвы, далекое шуршание автомобильных колес по асфальту и приглушенный гул двигателей. Тусклые звезды и круглая луна подернулись черными облаками. Стало совсем темно, и если бы не «Серебряная роза», я бы почти ничего не видел. Дальше ждать точно нечего. Я положил сияющий цветок в саквояж и направился к Иванне.
Мы возвращались в убежище в задумчивости. Каждый думал о своем. Я — о том, кто такой хозяин и чего он хочет; Иванна — наверное, о дороге и о чем-то еще, недостижимом; наш пленник, извлеченный из багажника, — о собственной жизни и перспективах на будущее.
Мелькали желтые фары встречных машин. Заморосил дождь, включились дворники. Девушка смотрела на нас с лекарем в зеркало заднего вида. Я решил прервать молчание и выполнить то, что обещал.
— Теперь уже могу рассказать о проекте. — Я говорил тихо, но уверен, что Иванна не пропустила ни словечка. — Если вы, конечно, хотите послушать.
— Конечно, Глеб. Говорите. — Девушка попыталась произнести это бесстрастно, но у нее плохо вышло. Было видно, что тема беспокоит ее.
Я же решил пойти ва-банк. Сколько, в конце концов, можно изображать из себя вежливого и воспитанного джентльмена? Неизвестно, что ожидает нас впереди, а в своем напарнике я должен быть уверен.
— Но с одним условием. Если вы потом расскажете, как вышло, что вы предали своего работодателя.
Глаза Иванны сузились, я это хорошо видел в зеркале. О, ей вовсе не хотелось говорить о том, почему она предала жандармерию Лима и стала служить губернатору. Я не стал ничего добавлять, просто молчал, ожидая ответ.
— Хорошо, Глеб, — после длительного молчания с трудом вымолвила Иванна. — Я расскажу вам. Наедине.
Лекарь с тревогой прислушивался к разговору. Он пытался понять, какие тайны будут открыты в его присутствии. Вдруг часть этих тайн окажется несовместимой с жизнью? Тогда он не хочет ничего знать! Но, к сожалению, его никто не спрашивал.
— Вы верите, что в будущем технический прогресс достигнет такого уровня, что люди окажутся способными на очень и очень многое? — неожиданно поинтересовался я.
— Конечно. — Иванна едва заметно тряхнула черными волосами, не отрывая взгляда от идущих впереди авто. — Не просто верю, а не сомневаюсь в этом.
— А верите, что люди будущего смогут воскрешать умерших или, точнее, создавать копии уже давным-давно мертвых? — снова спросил я.
Девушка уставилась на меня в зеркало и смотрела так долго, что я начал беспокоиться насчет дороги, на которой в последние минуты появилось много машин.
— Не знаю, — наконец ответила она. — Может быть, и смогут. Но зачем им это надо? Мертвецы и есть мертвецы. К чему их тревожить? Кому они нужны?
— Вероятно, кому-то и не нужны, но другим уж точно нужны, — усмехнулся я. — Я ведь не зря рассказывал вам о приятеле-фанатике, который ненавидит властей предержащих и считает, что им удастся уйти от ответа за свои преступления, ибо они неподсудны. Сколько таких фанатиков живет сейчас и сколько будет жить в будущем? Не думаете же вы, что люди будущего изменятся в лучшую сторону? Что они утратят ненависть, встанут на путь всепрощения и христианской морали? Нет, они не слишком-то изменятся, несмотря на технический прогресс. Да и христианской морали к тому времени может уже не быть, если люди окончательно разуверятся в аде и жизни после смерти. Вот ведь какая штука получится: могущественные фанатики, которые ничего и никому не собираются прощать, вдруг начнут считать, что ада нет! Ну не забавно ли?
— Вы намекаете, что… — Голос Иванны звучал глухо.
— Да. Намекаю. — Мой рукав, пропитанный кровью, стал жестким и твердым, он мне сильно мешал. — Люди будущего — интересные персонажи. Они могущественны, словно боги, но, как обезьяны, раздираемы эмоциями. Примерно как современный человек, только гораздо могущественнее. Хотя я даже в чем-то их понимаю, этих людей будущего. Бывает, читаешь о каком-то особо мерзком деятеле прошлого и негодуешь: как же так, такой подлец и кровопийца, а спокойно умер в теплой постельке! Но мое негодование пусто и бессмысленно, потому что я ничего не могу с этим поделать. А люди в будущем смогут. О, я уверен, что смогут! Вопрос лишь в том, захотят ли. Думаю, не все, но некоторые захотят. Еще как захотят.
Лекарь вжался в спинку сиденья, боясь даже пошевелиться. Мне показалось, он тоже догадался, о чем идет речь.
— Вы только представьте, Иванна, — продолжал я, пользуясь потрясенным молчанием девушки. — Вы живете в будущем, у вас есть сила и власть, есть все, что угодно, кроме душевного покоя. Вы познали тайны Вселенной, выяснили, что ни ада, ни рая нет, что человек умирает окончательно и бесповоротно, его мозг, похороненный в землю, гниет там и больше не создает никаких картинок и не рождает звуков. Вы умерли, а значит, вас нет, если, конечно, специально не позаботиться о том, чтобы вы все-таки были. О, я уверен, что в будущем люди сумеют не умирать. Вот только что делать с теми, кто уже давным-давно покойник? Оставить их как есть? Разрешить мертвецам быть мертвыми? На это не все пойдут. Поверьте, не все.
Девушка крутнула было руль влево, чтобы обогнать «хонду», но вдруг передумала и осталась в правой линии. Иванна нервно покусывала нижнюю губу.
— Не знаю, кто создал тот город, — продолжал я, имея в виду Лим. — Сколько фанатиков из будущего над ним потрудилось… не знаю, да это и неважно. Мне пока неизвестно даже, кто были первыми жертвами. Только фанатики подошли к делу ответственно. Я себе это представляю так: изготавливается какое-нибудь многоразмерное помещение-аномалия на Земле, или просто создается ненастоящее небо над спутником или объектом… детали мне неясны, важно лишь, что это будет наше собственное небо, принадлежащее будущему. Затем протягивается дорожка между этим местом и каким-то отрезком прошлого Земли, не очень большим отрезком, ведь это, скорее всего, пробный проект. А к дорожке приставляется диспетчер, искусственное существо, которое…
