И так в итоге имеем три полка — воздушно-десантный, десантно-штурмовой и ракетно-артиллерийский. И все это идет к поверхности на форсаже явно не с целью раздачи пряников. Вывод — «мама, роди меня обратно», одно дело переигрывать на тренажере космические сражения прошлого, и совсем другое — наблюдать операцию по десантированию целой бригады в реале, что называется — на расстоянии вытянутой руки. В это время обстановка менялась каждый миг — гости начали расходится в стороны, образуя вершины треугольника, в центре которого оказывалась планета. С игл транспортиков в бешенном темпе срывалось все, что на них было закреплено, что в купе с начавшими разбегаться во все стороны всевозможными спутниками образовало на орбите немыслимую толчею. В тот же миг коротко рявкнула сирена, объявляя тревогу, и засмотревшийся Зяблик «воспарил» вместе со всей налитой в ванну водой.
Оставалось только выпустить перепонки и, совершив мощный гребок, попытаться «вплыть» в каюту через оставленную открытой дверь санузла. Увы, на выполнение этого маневра просто не хватило времени. Так что едва он, вместе с добрым кубом воды, влетел внутрь каюты, гравитация включилась снова, подтвердив тем самым, что дежурная пара уже успела отстрелить шлюз соединяющий их с приштукованным ранее рейдером десантников и теперь оба корабля вполне могут начинать процедуру уклонения от угрозы столкновения. За рейдер можно было не переживать — с его тяговооруженностью он и с ракетами перехватчиками потягаться сможет, а вот стационеру предстояло уходить от столкновения на одних маневровых, что требовало резких и обильных телодвижений.
Потому, едва поднявшись с пола и окинув взглядом залитую по щиколотку водой каюту, Зяблик рванул к двери, решив, что третьим лишним в центре управления он точно не будет. У двери его поджидал крупный облом — после объявления боевой тревоги свободному экипажу предписывалось находиться на своих местах вплоть до особых распоряжений, о чем он впопыхах разумеется забыл. Попытка использовать свое начальственное положение тоже потерпела провал — на время тревоги вся полнота власти на корабле принадлежала находящимся в боевой рубке, и ИИ со спокойной совестью отказался открывать дверь, а его вызов они разумеется проигнорировали, у них и без него дел хватало.
Однако, тот же самый ИИ поболтать со старым товарищем по нудным дежурствам не отказался и предложенный план одобрил. Потому уже через пару секунд Зяблик, выломав решетку вентиляции, отправился в путешествие в сторону рубки, сквозь зубы матерясь и чихая от пыли. Изображать из себя червяка в причудливо изгибающемся коробе размером в сорок на сорок сантиметров было очень неудобно, спасибо, что хоть дружище ИИ убирал с его пути вентиляторы и кассеты с фильтрами, якобы на профилактический осмотр, и возвращал их назад после его прохода. А то проще б было дождаться завершения тревоги. Ей богу.
Но кто говорил, что руководить людьми это легко?
И поэтому он, не переставая извиваться глистом в железных кишках, ни на минуту не переставал анализировать обстановку. И обстановка и действия расчета начинали ему все активно не нравиться, а уж когда заработали гравитационные пушки пришлось рвануться вперед так, что не застрять получалось только ценой потери приличных кусков шкуры.
И все это ради того, чтобы ввалившись в рубку понять — опоздал.
Взгляд, пробежавшийся по висящей посреди рубке мнемосхеме, подтвердил этот неутешительный вывод, после чего оставалось только сделать шаг по направлению к креслу старшей звена — Азры, чтобы одним рывком выкинуть из него ничего не замечающую вокруг девушку одновременно заорав «ИИ — дробь!». После чего Зяблик глядя на трясущую головой фигуру — экстренное выключение из сети управления часто вызывает дезориентацию, отчеканил уставную фразу — «как начальник дежурной смены я отстраняю Вас от несения служебных обязанностей. Покиньте рубку!». К счастью он не успел отвести взгляд и по сузившимся зрачкам, этой тихой и исполнительной девушки все понял.
Сейчас его будут рвать.
* * *
Ввалившиеся в боевую рубку застали картину пребезобразнейшую — единственный оставшийся на посту дежурный пытался руками и ногами отработать за всю остальную команду, а по полу, под лязг зубов и невнятные обещания, катался сцепившийся шерстяной клубок из которого во все стороны мелькали выпущенные когти. Разобрать, кто там где было решительно невозможно. Капитан и не стал. Подхватил с палубы возмущенно пищащий комок, тряхнул посильнее, отчего тот распался на два поменьше, да расшвырял драчунов по углам.
Улетевшая посолонь Азра, с криком: «ты мясник Зяблик!», попробовала было вернуться к выяснению отношений, но была перехвачена профессором. Что было удачно, поскольку Кэп и начальник смены таращились на идущую потоком на мнемосхему оперативную информацию.
Зрелище завораживало. С летящей над поверхностью планеты кормой вперед «иглы» срывались маленькие искры планетарных бомб, потом они выбрасывали факел тормозного реактивного двигателя и резко проваливались «вниз», пока не начинали чертить собственной огненный след, тормозя тепловым щитом об атмосферу. Кажущийся парадокс происходящего движения — бомбы летели «вперед хвостом» реактивного выхлопа, но при этом не тормозились, а только набирали скорость, обгоняя корабль-носитель, никого не заинтересовал — с особенностями орбитального маневрирования все были тут знакомы, а вот малозаметный значок на схеме вызвал начальственное неудовольствие:
— Почему система наблюдения в активном режиме?
— Обе стороны активно применяют средства РЭБ.[15] Им сейчас не до нас. — Наплевав на собственное подранное состояние, Зяблик уже умостился в кресло — откуда-то из-под пола пришла вибрация от вновь заработавших пушек. Кэп отметил значительно снизившийся темп, отметил более чем скромные результаты — к поверхности проходило более восьмидесяти трех процентов всех бомб. Заодно оценил степень поврежденности подчиненного — с некоторым удивлением обнаружил, что тот не сильно и пострадал.
Ускоренный просмотр инцидента выяснил к тому причину. Благодаря правильно избранной тактике, Зяблик умудрился зайти со спины и, уцепившись всеми четырьмя в кисти и щиколотки, в полной мере использовал свое преимущество в весе и силе. Чем блокировал самые опасные для него органы противника. Оставалось только уворачиваться от ударов затылком и терпеливо переносить попытки приложить спиной об что-то твердое. Последнее удавалось не вполне — нос и особенно губы представляли печальное зрелище, а ребрам наверняка понадобится как минимум осмотр врача, но сейчас он вполне был годен к несению службы.
