Мушкеты атакующих были слишком коротки даже для кавалерийских обрезов, они имели компактные приклады, а на стыке ствола и приклада – короткие металлические бочки. Сомнений не осталось. В руках ублюдков были настоящие автоматы с барабанными или, как их еще называли, дисковыми магазинами!
Адреналин ударил Гордиану в кровь, и сердце бешено застучало.
– Ложись! – заорал он, что есть мочи, своим мушкетерам. – На землю! Огонь лежа! – но те не услышали его, а если и услышали, то не поняли команду, поскольку стрелять с земли в этом мире было не положено. Гор, продолжая орать, бросился к ближайшим стрелкам и руками стал валить их в дорожную глину. Вокруг его повозки до мушкетеров стал доходить смысл команды, и они начали падать на землю сами.
Слишком медленно! Расстояние до всадников было уже метров двести. Казалось, еще секунда – и грянет дружный залп мушкетов, а атакующие идиоты остановят свой резвый полет, захлебнувшись кровью, однако залпа не последовало. Точно рассчитав дистанцию, на самой грани дальности стрельбы примитивных мушкетов, кавалеристы осадили коней, рассеиваясь по полю широким каре, и начали расстрел.
Почти восемь сотен длинных автоматных очередей прошили воздух. Звенящие в раскаленном воздухе пули пронеслись две сотни метров, отделяющих каре от живых мишеней, и впились в тело походной колонны. Кавалеристы целились плохо, да и не особо прицелишься, паля с коня от бедра из трясущегося автомата. Однако скорострельность и плотность огня у их оружия была слишком велика.
Первый ряд мушкетеров, построенный, как положено, плотной шеренгой, свалился как линия из фишек домино, красивым ровным рядочком, от вида которого у Гора по позвоночнику пробежали мурашки.
«Как косой! – мелькнула мысль. – Их срезало как косой!» Он упал на землю, крича ближайшим бойцам и показывая им рукой – на землю! Делай, как я!
Очередь хлестнула над головой, и он вжался лицом в прохладный и влажный дерн, слыша, как рядом валятся тела.
Несколько десятков предприимчивых мушкетеров, вытянувшихся во весь рост на кулевринах и возах, снесло как бумажные фигурки ветром. Свинцовый вихрь пронесся по рядам, прошивая внутренности и дробя кости.
Вместе с людьми падали лошади, причем чаще и больше, чем их хозяева, поскольку стояли вдоль дороги, развернувшись к нападавшим боком. И редкая пуля, пронзив мушкетера или пушкаря, не находила свое успокоение внутри лошадиного крупа или груди. Гор оставался, пожалуй, единственным, кто упал живым, а не мертвым или раненым, поскольку имел неперешибаемый инстинкт пехотинца иного времени – заваливаться вниз при плотном огне скорострельного оружия.
Для мушкетеров Эшвена падать на землю перед врагом было делом унизительным и незнакомым. Дационы в тренировочном лагере приучали своих бойцов при огне противника выпрямляться во весь рост и стрелять в ответ самому. Военная наука сыграла сейчас с его корпусом жестокую шутку, и половина бойцов ближайшего отряда валялась замертво.
Туше. Приподняв голову, он увидел, как кавалерийское каре, прекратив стрельбу, во весь опор несется к расстрелянному отрезку колонны, а именно – к месту, где продолжало колыхаться под легким ветерком знамя корпуса. Под знаменем, рядом с совершенно очумевшим от происходящего знаменосцем, гарцевал Рашим в своем мундире полковника и с перевязанной правой рукой. Гор посмотрел направо, затем налево.
Выходило, что полковое знамя и красиво одетый Рашим оказались своего рода центром обстрелянного отрезка колонны, а значит, именно этот центр и был предметом атаки всадников. Сейчас Рашим, знаменосец и еще около десятка бойцов вокруг них оставались единственными уцелевшими на том участке. Ближе к краю атакуемого сектора походной колонны, в том числе и в том месте, где сейчас находился Гордиан, солдаты определенно пострадали меньше.
По большому счету, Рашим и десяток ближайших бойцов остались в полном одиночестве против восьми сотен всадников. Гордиан покачал головой – если бы он не полез толкать пушки вместе с бойцами-артиллеристами, он находился бы сейчас там же, рядом со знаменем в таком же полковничьем мундире и под прицелом врага. По-видимому, атака была нацелена лично на него, Гордиана Рэкса, Апостола Свободы, а не против его армии. Действительно, если бы нападавшие рассчитывали истребить конкретно сам войсковой корпус, им следовало перезарядить оружие и продолжать расстрел с безопасной дистанции, двигаясь вдоль дороги параллельно линии батальонов. Значит, хотят взять его, но перепутали с Рашимом из-за знамени и полковничьего мундира.
Гордиан осмотрелся. Автоматный огонь был плотный, однако автоматчики стреляли все же со значительной дистанции, да и было их для длинного отрезка не слишком много, ибо восемь сотен и двадцать тысяч – это разнопорядковые числа. То тут, то там, спрятавшись за телегами и орудиями, а то и просто, как сам Гор, вжавшись в землю, лежали его мушкетеры – те, кто услышал его команды, или просто догадливые ребята.
Гор пополз вдоль линии к ближайшему бойцу и разъяснил, что делать. Постепенно оправившиеся от шока сервы отрывались от земли, осматривали мушкеты и, лежа или укрывшись за бронзовыми стволами и дубовыми колесами кулеврин, изготавливались к бою. Короткими перебежками бойцы из необстрелянной части колонны перемещались к Гору, занимая места павших от автоматных очередей товарищей. По обочине дороги – и справа и слева – протянулась неглубокая канава, на дне которой плескалась местами мутная грязная жижа. Ни секунды не сомневаясь, Гор дал приказ передовой линии мушкетеров залечь в канаву. Те поколебались – валяться в грязи было не в обычае эшвенских солдат с красивыми мундирами, однако возражать никто не посмел, и мушкетеры дружно залегли в естественный окоп.
Сам Рашим, слегка опешивший после произошедшей вокруг него бойни, наконец сориентировался, пришпорил коня и, махнув знаменосцу, помчался вместе с ним в сторону Гора. «Не успеет», – подумал тот и продолжил выстраивать мушкетеров.
Вторая линия залегла между колесами кулеврин и за возами. Каждый мушкетер взял с воза по два-три ружья – одно в руки, второе и третье справа, заряженные и готовые к бою.
У Гора мелькнула шальная мысль – развернуть пушки и пальнуть по нападавшим орудийной картечью, однако он тут же отмел ее, поскольку на расчехление и заряжание уйдет слишком много времени, да и орудийная прислуга во время обслуживания орудий станет великолепной мишенью для плотного огня автоматчиков.
– Стрелять по моей команде! – приказал Гордиан вестовому, и команда понеслась по рядам; мушкетеры застыли, держа пальцы на курках своего оружия.
