О, в пасть тоже неплохо легло, только осколки клыков полетели. Не нравится?! А еще одну, в лоб, для окончательного успокоения?
Так, сменить магазин… вот и экспансивные закончились.
Чах!
Схлопотав пулю в башку, последняя демоническая тварь осела на подогнувшиеся лапы, вздрогнула и завалилась на бок, расползаясь черным пеплом. Неужели все?..
Держа наготове нагревшийся, сочащийся легким дымком из глушителя пистолет, чутко оглядываю окрестности. Если нечисть действительно перевелась, то почему так тревожно на душе? Или…
Чах! Чах!
Длинное гибкое тело выметнулось из кустов в неуловимом стремительном прыжке. Пули ложатся, как положено, но это зверь другой породы, и остановить его пока не удается.
Кинжал!..
Не знаю, как ориентировалась лишившаяся глаз гадина, но от ее прыжка я уклонился только чудом. Изогнувшись немыслимым образом, успел подставить оружие Серого Михаила. Клинок сработал безупречно. Распанаханная от морды до хвоста зверюга косо шмякнулась на снег, дернула жуткими когтистыми лапами и, наконец, издохла. Теперь точно все, уверен. Подбираю брошенный в снег пистолет. Горячий, аж парит…
Мать!.. Ну я и хлебнул адреналина. Как там моя девочка?
– Ты жива? Ирэн?..
М-да, в таком плохом состоянии я ее еще не видел. Похоже, профессиональной выдержки уже не хватает.
– Макс… Господи! Кто это были?
– Сначала волки, а потом… Слушай, какая разница?
– Волки?!. Ты думаешь, я не видела настоящих волков?!
Блин, мне только истерики не хватало!
Нервный всхлип при совершенно безумном выражении лица подтверждает худшие опасения. Если она сейчас сорвется… а она сейчас сорвется!
– Ирэн!..
Ухватив за ворот куртки, без напряжения поднимаю не держащуюся на подгибающихся ногах девушку и жестко смотрю ей в глаза:
– Или ты берешь себя в руки, или я бросаю тебя здесь. Думаю, новая стая на подходе, и мучиться тебе придется недолго.
Вы видели когда-нибудь, как ужас борется с другим, еще более страшным ужасом?
– А еще перед уходом я исполню свою давнюю мечту – трахну тебя прямо сейчас. Не пропадать же добру? Тем более, тебе потом уже будет все равно.
Если вырубится, потащу на себе…
По болезненно закаменевшему, полному горькой обиды личику скатились две прозрачные слезинки. Поверила!
Да, я знаю, что я сволочь. Но уже вижу, что помогло – подступившее безумие ушло из глаз.
– Ирэн, все… надо идти, хорошая моя.
Ставший нормальным тон словно прорвал плотину. Ну, что же: слезы – лучшее лекарство для женщины. Нежно обняв, придерживаю рыдающую на моей груди журналистку. Сквозь слезы прорывается приглушенное:
– Макс! Какой же ты мерзавец!..
– Я знаю.
И добавляю подтверждение. Зачерпнув пригоршню чистого снега, осторожно протираю ей лицо.
– Макс!!. Перестань!..
Зря сопротивляешься. Бесполезно. Оценив результат, констатирую:
– Лучше?
Действительно, всхлипы почти прекратились. Уже приходя в норму, Ирэн окинула взглядом еще совсем недавно такую чистую, укрытую белоснежным ковром поляну. Непроизвольно передернула плечами:
– Я даже не знаю, кого бояться больше: их, или тебя?
– Меня. Я – рядом.
***
Деревня была, как на рождественской открытке: подсвеченные полной луной, живописно раскиданные по пригорку, засыпанные белым снегом домишки. Вот только впечатление портило ощущение неухоженности и заброшенности человеческих строений. Лишь сквозь щели ставен крайней избы пробивается неяркий желтоватый свет. К ней же ведет натоптанная тропинка.
Догадку подтвердила Ирэн:
– Нам туда.
Приближаясь к калитке, улавливаю знакомое отвратное амбрэ. Только этого не хватало!
Придержав спешащую девушку, поднимаю пистолет. Не чувствую, но догадываюсь – зверь притаился в черной тени за калиткой.
Чах!
Скрежет когтей по дереву, над верхним краем появляется злобно оскаленная пасть. Мелкий какой-то и тощий… в детстве болел, наверное.
Чах! Чах!
Расставшись с верхушкой черепа, монстр опять исчезает за калиткой.
Держа оружие наготове, осторожно заглядываю во двор. Да, все кончено.
– Заходи.
Похоже, «зверушка» успела потрудиться над сбитой из толстого бруса дверью: заметны следы когтей и клыков. Но внутрь не проникла. А это дает надежду, что с жильцами пока все нормально.
Рукояткой «Рейтара» аккуратно, но звучно стучу в дверь:
– Живые есть? Принимайте гостей.
Меня поддерживает журналистка:
– Елена, это я, Ирэн Кайрам, вы мне назначали встречу! Елена?..
Из-за дверей доносится приглушенное:
– А кто рядом с вами, Ирэн?
– Это тот человек, ради которого я обратилась к вам.
– Вы уверены, что он человек?
Офигеть! Вот это заявка! Действительно: экстрасенс.
Растерянно покосившись на меня, Кайрам пытается объяснить:
– Да, он не совсем обычен… И его история будет звучать совершенно невероятно, но…
Заполняю паузу:
– Я пришелец, Елена. Из другого мира. Вселился в чужое тело. Но я – человек.
Лязгает засов, дверь приоткрывается.
– Входите.
В сенях меня слегка напрягла нацеленная на нас с Ирэн двухстволка. Впрочем, оружие тут же опустилось вниз.
– Там был пес… Шарик. С ним произошла странная трансформация…
– Пришлось пристрелить. Извините, если что.
– Нет, все нормально. Спасибо. Пойдемте в зал.
Указывая путь, Дицкая рассказывает:
– Обычно я на своих животных устанавливаю защиту. Помогало всегда, но вот сегодня…
– Силы не равны, Елена. Тот, кто за мной охотится… он самый главный в этом мире.
Умная – понимает с полуслова. И необычная. Душа словно отзывается на внимательный взгляд красивых глаз.
К глазам экстрасенса я присмотрелся уже в зале, вкратце излагая свою историю. Очень интересный цвет: темный янтарь и синее «гало» по краям радужки. Вообще, привлекательная, спортивного сложения, высокая темноволосая женщина.
– Я сочувствую вам, Макс, но пока не вижу, чем могу помочь.
Мать!.. Неужели все напрасно?!
– Мне надо уйти из этого мира. Пробиться за стену.
Подумав, Дицкая уточняет:
– Полагаете, путь скрыт внутри вас? В вашем подсознании?
– Очень на это рассчитываю.
– Хорошо, давайте я посмотрю.
Елена подходит, кладет на виски изящные прохладные кисти.
– Ой!
– Что такое?
– Ощущение… словно жжет. Такое на моей практике в первый раз. Ну-ка…
Видно, что работа дается ей с трудом: плотно сомкнуты красивые губы, щеки заалели румянцем, на открытом высоком лбу выступили мелкие капельки пота. От ее ладоней по голове ощутимо разливается мягкая, ласкающая энергия.
– Хаос! Боже мой!…
– Что, Елена?
Дицкая отвечает журналистке:
