Один из микрофонов транслировал слова госпожи Лабаре на приемник в машине.
— Несмотря на то, что посольство Астены отказалось принять ноту об объявлении войны, правительство планеты Сагитториус официально заявляет об объявлении войны планете Астена. Обе планеты находятся в состоянии войны с десяти часов ноль ноль минут по текущему времени Астгартуса…
Буквально через несколько минут ее заявление появится в сети на страницах нескольких издательств. И пусть не говорят потом, что их не предупреждали. Впрочем, даже если бы ноту приняли, как положено, предупредить орбитальную базу о начале войны не было никакой технической возможности.
— А ничего сучка, — оценил внешность женщины начальник отдела по связям, — ты ее часом не того…
— Нет, — отрезал Табер. — Она не в моем вкусе.
Первое было правдой, на счет второго он соврал.
Операция перешла ко второй фазе. Малый десантный катер, рассчитанный на группу из двенадцати человек, плюс два пилота, начал вхождение в плотные слои атмосферы Сагитториуса. Тряска усилилась, изображение с обзорных экранов исчезло. До этого экипаж и пассажиры катера успели увидеть гибель базы во всех подробностях. Особое впечатление произвело столкновение транспорта с одной из секций базы, сопоставимой с ним по размерам и массе. Дряхлый корпус начал расходится по швам, затем намертво сцепился с секцией и увлек ее на орбиту, постепенно ведущую к гибели в атмосфере Сагитториуса.
Пак привычно устроился в кресле первого пилота. Эскалера с трудом втиснулся в кресло второго, он первым из нынешнего поколения жителей Сагитториуса смог увидеть свою планету из космоса. Конечно, сейчас министр должен был давать интервью на Астгартусе, но у Дескина не было двух Эскалер, и он решил, что на Сагитториусе тот будет полезнее. В десантном отсеке, кроме нескольких тяжелых зеленых ящиков, находились отставной младший лейтенант Коллач и два документалиста: режиссер и оператор. Эта парочка шакалов свободной прессы и падальщиков современного общества была сосватана Дескину тем же Табером. Обошлась она недешево, но своих денег стоила — за очередной сенсацией готовы были идти хоть к черту на рога. И репутацию имели железную — никакого монтажа или постановочных съемок, только документальные съемки. Съемкам таких, как правило, верят.
Карты, доставленные Эскалерой с Сагитториуса, ничем не могли помочь навигационной системе катера, да и навигационных спутников на орбите не наблюдалось. Однако, пилот Пак в очередной раз не подвел, едва на экранах появилось изображение огромного острова, как он по каким-то своим ориентирам вывел катер к главному городу острова. Эскалера попытался указать место для посадки, но за время его отсутствия город так сильно изменился, что его коренной обитатель не мог даже узнать начертания улиц. Плюнув на путаные объяснения министра, пилот посадил катер на первую же ровную площадку, ювелирно притерев его к руинам какого-то здания.
Едва смолк гул двигателей, Пак выбрался в десантный отсек. Следом за ним протиснулся министр, взглянул на пилота, замершего у пульта управления аппарелью, и начал натягивать бронежилет. Огромный, явно сделанный по заказу, бронежилет тяжелого гвардейского пехотинца достал где-то Табер и Дескин категорически запретил выпускать Эскалеру из катера без него. Если по объему талии господин министр соответствовал прежнему владельцу, то в росте явно уступал ему. В результате нижний край жилета доходил почти до колен, и смотреть на Эскалеру без смеха можно было с большим трудом. Убедившись, что бронежилет надет правильно, Коллач дал разрешение на открытие.
Едва аппарель поползла вниз, как по обшивке катера пробарабанила железная дробь. Что-то с визгом и искрами срикошетировало от рифленого настила аппарели и застряло во внутренней обшивке отсека. Пак запоздало отпрянул в сторону, Коллач ничего сделать не успел. Оба документалиста держались хорошо, разве что оператор слегка побледнел. Первым среагировал, как ни странно, министр. Нагнувшись к аппарели, он выдал такой загиб, что от его громкости уши заложило, а от содержания они свернулись в трубочку. Никто не ожидал, что под гвардейским бронежилетом скрывается такой голосище. Эскалера запросто мог давать концерты без всякого микрофона. Обернувшись к удивленным слушателям, он пояснил.
— С двадцати лет на профсоюзных митингах выступаю.
Похоже, подействовало, по крайней мере, второй очереди не последовало. Эскалера подхватил белый флаг и скатился по настилу на родную почву.
Вольдемар вплыл в крохотный отсек, являющийся его рабочим кабинетом и спальней одновременно. И тут же был перехвачен своим неофициальным заместителем Рахманом.
— Ну, что выездил? Нам дают док?
Для второго этапа операции им был необходим военный корабль, способный перемещаться между звездными системами. Из четырех сторожевых кораблей, ожидавших утилизации на свалке «Астгартус майнинг», выбрали один, но и он находился в крайне плачевном состоянии. Ввести его в строй без докового ремонта было невозможно. А доки были только у военных и корпорации Кагершема. Соваться ко второму было бесполезно, а вояки тянули кота за хвост, мялись и ничего конкретного не говорили. Трое суток Дескин вымаливал у них самый паршивый док хотя бы на неделю, но ничего не получил. Поскольку сроки уже поджимали, он плюнул на сохранение хороших отношений с военными и настучал на них Фабину. Тот поморщился, но связался с Баумлером и буквально на следующий день Олвиц собрал все заинтересованные стороны на совещание. Сагитториус представлял Вольдемар. Как только он вернулся с совещания, сразу был атакован своим новоявленным заместителем.
— Нет, — дал ответ Вольдемар, — неделя в доке стоит дороже, чем эта лохань. Поэтому док нам не дадут. Нам дадут сторожевик.
— Как? Новый?!
— Ну, ты загнул! Новый! — Вольдемар охладил энтузиазм Роя. — Кто же нам новый даст? Просто «Беркут-114» спишут на три месяца раньше срока и отдадут нам.
— А почему его не могут продать?
— Он нуждается в капитальном ремонте, который признан нецелесообразным. Дешевле новый сторожевик построить.
— По крайней мере, у него на месте все двигатели, оружие и вспомогательное оборудование?
— Не волнуйся, на месте. Снимут только секретные блоки аппаратуры связи, остальное отдадут как есть. Флот собирался эксплуатировать его еще три месяца. Это значит, что до полугода эксплуатации серьезных неприятностей с ним быть не должно.
— А экипаж для него, где возьмем? Нас всего десять человек осталось.
Вольдемар тяжело вздохнул.
