Судя по лохмотьям, перетянутым множеством ремней с кольцами и перьями чаек, а также по гребню на голове - это был джарр, представитель довольно воинственного племени обитавшего в южной части Острова Отчаяния.
Ран'дьянцы в свое время покорили этот народ, превратив их в рабов, а тропические леса в выжженную пустыню, которую собирались засадить своим лесом, что рос только в их стране и давал всем им жизнь. Но многое помешало этому замыслу, в том числе гнев вулкана Фойервельта, и остров превратился только в протекторат Ран'Дьяна, со столицей в порте Тар'Джаре.
На спине джарра находилась откинутая туда широкополая тростниковая шляпа, державшаяся на веревке, которую он неторопливо развязывал у горла одной лапой, высовывая свой длинный раздвоенный язык из пасти.
Карнаж все понял - вот оно, "последнее испытание", сидит и злобно таращится на него со стены. От такого зрелища былую сонливость как рукой сняло.
Шляпа свистнула в воздухе - меч полукровки рассек ее надвое перед лицом.
Убийца пропал с прежнего места, и его нигде не было видно.
Догадка запоздало врезалась в напряженное сознание "ловца удачи". Но удар лезвия под лопатку остановила подкладка куртки из драконьей чешуи, а пальцы левой руки успели встретить удавку.
Джарр крепко перехватил деревянные ручки на концах металлической струны, отбросив сломанный нож, и тянул, что было силы крест накрест.
Карнаж кинулся назад, пытаясь пальцами ослабить натяжение удавки, но человекоящер был не так прост и не давал толкнуть себя спиной в стену. Он схватил из-за пояса Феникса темноэльфийский кинжал и занес над своей жертвой, целясь в грудь. Меч успел раньше и вспорол кожу на предплечье джарра.
Послышалось яростное шипение, и Vlos'Velve со звоном упал на мостовую. Человекоящер замешкался, и "ловец удачи" ударил убийце под ребра локтем, с ревом напряженных до предела мышц перекидывая довольно массивного противника через себя.
В это мгновение Феникс краем глаза увидел, как двое стражей стоят неподалеку, покинув свои посты у ворот, и с нескрываемым интересом наблюдают за схваткой. Они даже не собирались останавливать их, а просто смотрели так, будто две бездомные собаки дрались в подворотне.
От очередного удара мечом человекоящер ускользнул, отпрыгнул немного назад, сгруппировался и выстрелил в "ловца удачи" как пружина, сжимая в каждой руке по островитянскому кинжалу с листовидными лезвиями и сильно изогнутыми, почти перпендикулярно клинку, ручками.
Карнаж припал к мостовой - противник перелетел его. Пальцы распустили узел, удерживающий ножны за спиной. Джарр снова метнулся к нему. Кинжалы развели в стороны руки полукровки, а голова человекоящера тараном влетела Фениксу в живот. Он отлетел и упал спиной на мостовую с двумя резаными ранами от кинжалов на груди. Едва вскочив, "ловец удачи" снова грохнулся на мостовую, сбитый ударом ноги под колени. Откатившись от высекших искры из брусчатки листовидных клинков, полукровка большим пальцем руки открыл металлическую заглушку на конце рукояти своего меча, и в глаза джарру полетела горсть слепящего порошка. Массивный стальной набалдашник ножен ударил в левую, уже раненую руку человекоящера, выбив из нее кинжал. Убийца взревел и отскочил, стараясь протереть глаза. Карнаж не отпускал его, атакуя мечом, и, когда джарр отбивал удар своим клинком, орудовал ножнами как дубинкой.
- Что же не поделили эти двое? - с усмешкой спросил один страж другого.
- Да деньги, как всегда. Ну что, будем спорить или просто посмотрим?
- Бьюсь об заклад джарру конец.
- Принимаю, - усмехнулся предложивший стражник, - Но вот увидишь, остроухий здесь тоже испустит дух.
В ладонь стражника звякнули сначала его монеты, а потом и монеты его приятеля.
Кинжал джарра метнулся в грудь полукровки. Меч встретил атаку, связал оружие противника, и "ловец удачи" ударил ногой под колено убийце, заодно накрывая ножнами руку с островитянским клинком. Но человекоящер, лишившись оружия, набросился на Феникса, и они покатились по мостовой. Джарру тоже удалось обезоружить Карнажа и в ход пошли ноги и кулаки.
Оба вскакивали, снова падали, сбивали друг друга с ног, заламывали руки.
Полукровка использовал все слабости противника, бил в раненные места, снова и снова наносил удары в сломанную ногу. Человекоящер рвал Фениксу когтями грудь, отбрасывая от себя эту безжалостную, красноволосую тварь, что накидывалась на него снова и снова. Карнаж чувствовал, как противник слабеет, и сам из последних сил атаковал.
Толкнув джарра плечом на стену и там подсев под его длинные лапы, Феникс, с нарастающим рыком, принялся лупить убийце кулаками в живот, сдирая стальными набойками на перчатках чешую, не давая вдохнуть.
Человекоящер повис у него на плече, ударяя растопыренными когтями в спину с нашитыми на куртке перьями, но все медленнее и медленнее.
Изможденные, они оба свалились на мостовую. Полукровка выбрался из-под противника, навалился сверху, не давая тому оторвать спины от холодного камня.
Резкая боль пронзила бок. Карнаж вскрикнул и сгорбился - в бандаж справа засел стальной штырь. "Ловец удачи" перехватил руку джарра, толкающую оружие вглубь. Валлет с легким щелчком вышел из пряжки ремня, зажатый меж пальцев руки, и вонзился человекоящеру в грудь. Штырь остановился. С хрустом вывернув потайной кинжал, полукровка снова воткнул его уже в горло убийце.
- Похоже, ничья, - сказал стражник, отсыпая деньги обратно их владельцу, когда красноволосый свалился рядом с поверженным противником.
- Однако, было завлекательно, - ответил второй стражник, пряча деньги под свою робу.
- Время открывать врата. Скажи тем, кто на стенах, пусть поспешат.
- Будет исполнено.
Карнаж поднялся. Не сразу, постепенно, зажимая рану в боку. Затуманенным взором осмотрелся вокруг. Стражей конечно и след простыл, ведь зрелище закончилось.
Рядом стояла его лошадь. Странно. Кто-то подобрал оружие полукровки и рассовал меж сумок притороченных к седлу.
- Клянусь, я здесь не сдохну! - процедил сквозь зубы "ловец удачи", протягивая руку и хватаясь за поводья.
Кто-то стоял сзади. Феникс это чувствовал.
Взгляд через плечо.
Беловолосой сыскарь из тайной канцелярии махнул ему на прощание рукой и одобрительно кивнул из-под глубокого капюшона фиолетового плаща.
С такой дырой в боку нечего было думать вскакивать в седло. Феникс плюнул на каменную мостовую и побрел к воротам, сгорбившись, почти ничего не видя перед собой, весь помятый и избитый, в крови и своей, и чужой.
