— МНЕ известно все! — значительно произнес я. — Но я хочу, чтобы ты сам назвал имена тех, кто содействовал твоему грехопадению.
— Вы чем-то напоминаете мне моих хозяев, — грустно улыбнулся Проскочеев. — Неужели и на том, и на этом свете все одинаково? Всем нужны имена, фамилии, должности…
— Отвечай! — я вновь прибег к «огненному» методу убеждения.
— Ладно, ладно! — заторопился Прогнутий. — Раз я умер, мне уже ничего не повредит. Я отчитывался и получал инструкции от генерала…
Внезапно Проскочеев захрипел и схватился обеими руками за горло. Его выпученные глаза уставились на меня со смесью удивления и осуждения. Затем его рот широко распахнулся, и из него хлынула черная жидкость. Все это произошло так быстро и неожиданно, что я растерялся, прервал майю и отскочил назад. Прогнутий рухнул передо мной на пол кабинета лицом вниз. По ковру стало медленно расползаться черное мокрое пятно. Проскочеев был мертв. Обе женщины, также вышедшие из-под моего контроля, хором завизжали.
Я не придумал ничего лучшего, чем выскочить из кабинета и запереть за собой дверь. Затем я быстро зашагал прочь, постоянно озираясь по сторонам. Кто убил Прогнутия Проскочеева в тот миг, когда он собирался назвать мне своих хозяев? Неужели где-то в Трупкинском телецентре находился маг, присутствия которого я не ощущал?
Вскоре я убедился, что никто из боблинов и людей в коридорах не обращает на меня внимания. Я немного успокоился и пошел медленнее. Тем не менее, я направился к выходу из телецентра. Возвращаться прежней дорогой я не стал, опасаясь, что там меня может поджидать засада. К счастью, по Трупкинскому телецентру можно было попасть в любую точку несколькими путями. А к центральному выходу их вело так много, что для полной блокировки здания потребовалось бы не менее трех сотен солдат.
Когда я увидел свободный (то есть охраняемый обычными полиционерами) выход из телецентра, мне в голову пришла довольно простая и ясная мысль. Я вспомнил, что еще на Земле слышал о способах психологического контроля, которые спецслужбы применяли к своим агентам. Под гипнозом им внушались определенные кодовые слова и фразы. Услышав эти коды, агенты помимо своей воли должны были выполнять определенные действия. Так, например, в случае провала и ареста агенты должны были самоликвидироваться при попытке раскрыть государственные секреты. Конечно, достоверных доказательств подобной практики не существовало, но средства массовой информации не раз связывали самоубийства высокопоставленных чиновников с соответствующими командами спецслужб.
Похоже, нечто подобное произошло и с Прогнутием Проскочеевым. Не зря же он сказал: «Раз я умер, мне уже ничего не повредит». Теперь я понял смысл этой фразы. Проскочеев был уверен, что умер, поэтому не боялся, что произнесенное вслух имя генерала НКВД запустит «процесс самоуничтожения». Но на самом-то деле Прогнутий был жив, и внушенный ему приказ умереть сработал, несмотря на мою майю.
Я понял, что мое магическое искусство еще недостаточно совершенно, чтобы соперничать с психотехниками колосских спецслужб. Хотя, с другой стороны, в случае с Проскочеевым я потерпел неудачу потому, что не был готов к возможности его самоликвидации. Если бы я заранее знал о находящемся в его подсознании приказе, я бы постарался его отменить или обойти с помощью своего магического воздействия.
Прогнутий, без сомнения, был не просто информатором и агентом влияния. Возможно, он на самом деле знал гораздо больше, чем казалось ему самому. Безымянный генерал НКВД, наверняка, мог бы многое мне поведать, доберись я до него. Скорее всего, истребители магов и Внутренняя Дружина были как-то связаны между собой. По крайней мере, располагали внедренными друг к другу агентами. Насколько совпадали интересы этих организаций? Обменивались ли они информацией?
Истребители магов, судя по всему, являлись некоей транснациональной тайной организацией, призванной утверждать и поддерживать боблинский мировой порядок. НКВД была создана еще в первые годы власти Уравнительной церкви для выслеживания и истребления еретического инакомыслия в Колоссии, но очень скоро стала преследовать собственные интересы, зачастую не совпадавшие с интересами уравнителей.
Кто был моим врагом? Кто мог бы стать моим союзником?…
Я вышел из здания Трупкинского телецентра и остановился. Никаких признаков присутствия истребителей магов я не ощущал. Ни вокруг телебашни, ни возле телецентра я не заметил подозрительных передвижений людей или техники. Кажется, мое обращение к Колоссии было проигнорировано. Ну что же… Значит, следовало его повторить.
Я зашагал к телебашне, чтобы мое воздействие на передатчики было максимально эффективным, и вдруг почувствовал легкий укол в основание шеи — между воротником и волосами. Я инстинктивно начал поднимать руку, чтобы дотронуться до места укола, но мускулы отказались мне повиноваться. Моя рука бессильно обвисла, не дойдя даже до уровня плеч. Еще через миг мои ноги ослабли и подкосились. Я упал бы на асфальт, если бы с двух сторон меня не подхватили сильные руки.
Я попытался повернуть голову или хотя бы скосить глаза, чтобы разглядеть тех, кто меня поддерживал, но не смог сделать даже этого. Однако я еще расслышал слова, произнесенные тихим вкрадчивым голосом:
— Мы хотим тебе помочь. Доверься нам и не сопротивляйся.
А затем мое сознание отключилось от всех органов чувств — и человеческих, и магических…
Глава 12. Планы на будущее.
Мурава горела. Издалека она была похожа на ту пылающую равнину, которую я создал в майе для Прогнутия Проскочеева. Я приблизился к городу, и передо мной предстали отдельные горящие дома и развалины уже уничтоженных пламенем зданий.
По широким проспектам двигались плотные толпы людей и боблинов. Они носили с собой плакаты, на которых были написаны самые разные лозунги: «Смерть великоколосским свиньям!», «Бей боблинов — спасай Колоссию!», «Врагов славословного хрустианства — на костер!», «Все, как один, умрем за Уравнительную церковь!», «Долой тиранию государства!», «Анархизм не пройдет!»
Когда толпы сталкивались, я слышал крики и видел, как мелькают кулаки, обрезки труб и прутья арматуры. Затем толпы откатывались назад и расходились в разные стороны, чтобы продолжить свое бессмысленное перемещение по улицам горящего города. Лишь на асфальтовых мостовых оставались неподвижно лежать скрюченные и изломанные тела жертв столкновений…
* * *
…Я вырвался из бреда. Я лежал внутри тесной серебряной клетки с такими частыми прутьями, что через них едва ли удалось бы просунуть кончик мизинца. Немного расширив свое магическое сверхвосприятие (оно вернулось ко мне вместе с остальными чувствами), я узнал, что моя клетка установлена в автофургоне. С двух сторон от клетки сидели два незнакомых мне человека. Еще двое находились впереди: водитель-боблин и сидевший рядом с ним человек. Я попытался расширить зону магического видения, чтобы узнать, по какой дороге, и в какую сторону едет автомобиль, но тотчас же ощутил укол в открытое запястье. Я успел заметить длинный щуп с иглой на конце, который один из охранников просунул сквозь прутья решетки, а потом вновь потерял сознание…
