– Кстати о ролях, почему именно я – зло?
– Не будь дуалистичной, малыш, – снова этот взгляд. – Не зло, а элемент декораций. Триггер, который должен сработать так, как было задумано. Ими задумано. Не сомневаюсь, в следующий раз тебе попадется кто-нибудь, кто захочет пасть жертвой ведьмы, убить разбойницу или растоптать все розы. Не думаю, что это тебе понравится больше.
Он улыбается, внезапно делает шаг в сторону, поднимает нечто с земли – или с пола. Когда возвращается на место, становится видно, что это два шарика. Один красный, с черными прожилками, а второй – зеленый. Движения его пальцев слишком быстры, и вскоре она уже не может уследить за перемещениями стекляшек.
– А теперь – выбирай, – говорит он и протягивает сжатые в кулак обе руки.
– Не буду, – она морщится, комкает бутон розы, и отворачивается. – Оставь эти свои шуточки для посетителей. И вообще, я обиделась!
– На что? – он недоумевает. Морщит лоб и смотрит вопросительно.
– Ты не сказал: «Ну ты-то должна понимать!»
– Что?
– У тебя был такой взгляд, который подразумевал эту фразу. Но ты не сказал, – она фыркает, затем, чуть помедлив, начинает смеяться.
Он подхватывает ее смех, затем подхватывает ее и подбрасывает в воздух. Подлетая, она успевает коснуться пальцами пластикового перекрытия между этажами Грейбокса. Где-то там наверху вершится еще одна сказка. Точно так же, как это происходит в соседних комнатах, и в том помещении, что под ними. Как это происходит везде в Грейбоксе, который не испытывает недостатка в сказочниках и посетителях.
Внезапно ее обуревает жажда деятельности. Едва приземлившись на пол, она, все еще смеясь, бросается к ближайшей двери.
– Теперь моя очередь рассказывать! Про что ты хочешь услышать?
– Давай начнем с поиска предназначения, – улыбается он. – Потом добавим туда тяжелые испытания и закончим рефлексией, ведущей к катарсису.
– Идет!
Дверь распахивается, она делает шаг внутрь, а он, спрятав шарики в складках одежды, спешит за ней.
В сказку.
…Архив секты фоксеровНапример, я. fox
Жизнь подобна стене паблика в социальной сети. Красивые картинки, перепосты с призывами о помощи и пустопорожний треп, наполненный оффтопом чуть больше чем наполовину. Посетители – сборище индивидуалистов, проводящих время в ожидании обновлений и вбросов.
Может показаться, что я ненавижу людей, но это не так. Мне грустно осознавать, что любая борьба заканчивается после сытого желудка, а путешествие подходит к концу, едва в перспективе замаячит возможность навсегда отдалиться от остальных.
Мы не хотим отдаляться. Мы не хотим бороться. Нам нужны котики, лайки и мимими. Мы не хотим ничего решать, предоставляя делать это тем, кто лучше всего подходит для подобной работы.
Например, гомункулам…
В тот день я отработал первую в жизни смену. Два часа наблюдал, как роботы с помощью роботов делают роботов. Моя функция – независимый наблюдатель. Когда барахлит автоматическая система безопасности, нужно вызвать ремонтников вручную.
Ремонтники – тоже роботы.
А автоматическая система не сработала на том заводе лишь однажды, когда кто-то сконструировал сверхмощный вирус и отправил его гулять по сети.
Начальник – румяный толстяк, наслаждающийся чувством собственной важности – рассказывал мне эту историю, и лицо у него было такое, будто он делился страшной тайной. Две минуты ушло на то, чтобы выкопать запись того случая, перекинуть ее на комм и посмотреть, что в действительности произошло.
Конвейер встал на час с небольшим. И все.
Разве это страшно?
Так я размышлял, когда шел домой. Несмотря на бессмысленность работы и ее полную бесперспективность, я был рад. Закон гласит, что каждый имеет право на труд, но не всякий сейчас этим пользуется, да и не на всех труда хватает.
«А тебе повезло, Ник, – думал я. – Тебе определенно повезло, и у тебя все еще впереди».
Везение закончилось, когда я обнаружил, что у меня полетел комм. Обычно он капризничал на улице, рядом с офисными зданиями, беспорядочно подключаясь к чужим сетям. А дома, воткнутый в родную док-станцию, прекращал чудить. Однако сегодня он подвесил браузер и прокручивал ту самую запись с остановкой конвейера.
Лента едет, едет… Стоп! Воет сирена.
Лента едет… Стоп!
Лента едет…
Я решил сначала поужинать, а уж потом думать, что делать с чудившей техникой. Заказал доставку сэндвичей, послонялся по комнате туда-обратно… Стукнул кулаком по столу.
В ответ – снова сирена.
Звякнул сигнал из шлюза доставки – я откатился на кресле в сторону, дернул почтовую заслонку и вытащил сэндвичи. Разорвал пищевую пленку, потянул носом… правы были ребята с работы, после нее действительно хочется не есть, а жрать! Укусил хрустящий булочный бок, обернулся.
И чуть не упал.
Монитор перестал демонстрировать строптивый конвейер. Изнутри смотрел какой-то чел. На нем был такой же рабочий костюм, как у меня.
– Привет, – он улыбнулся.
– Пока, – я выругался на себя за то, что не выключил полноформатный мессенджер. Должно быть, именно он и подвесил комм.
Подъехал к столу, потянулся к монитору. Ни одна из навигационных панелей не отзывалась. Неизвестный продолжал лыбиться.
– Гляжу, тебе понравилась моя шутка с конвейером. А еще ты думаешь, что не выключил мессенджер. Не беспокойся. Я его сам выключил.
Он поднял руку и щелкнул пальцами.
В квартире мигнул и погас свет. Мгновением позже перестали привычно гудеть лифты. Один, видимо, застрял на соседнем этаже, потому что доносились возмущенные крики.
– Ты…
– Я умею обходить автоматические системы. И люблю, когда мной интересуются.
Я вцепился в край стола до боли в пальцах. Вот оно! То, что называется «действительно повезло», а не какая-то там работа.
– Надеюсь, ты понял, с кем имеешь дело?
– Конечно! – еще бы я не понял. – Ты вирус, что сумел обойти все файерволлы и встроиться в систему управления. И то, что ты показался мне вместо того, чтобы молча утащить все данные с док-станции… – я запнулся, подбирая нужные слова, но в голову почему-то лезли только пафосные фразы из кибер-боевиков и старой франшизы. – …Это значит, я избранный!
Он посмотрел на меня, как на больного, и захохотал.
Смех был обидным, но смутил меня на секунду, не больше. Я был слишком возбужден от появления этого странного существа.
