– Молодцы, камрады, – похвалил Харрис. – Ну, где твой корабль, Джек?
– А вон он, на платформе у самого леса…
– Вижу-вижу, а чего же он такой маленький?
– Ну извини, другого у меня нет, – развел руками Джек.
– Эй, камрады, осмотрите здесь все. А ты, камрад Клейст, проверь пустое здание, – распорядился Харрис.
Повстанцы рассеялись среди заброшенных платформ, а Джек и Харрис поднялись к уиндеру. Длинноволосый обошел судно кругом, похлопал его, точно лошадь, и выразил свой искренний восторг:
– Ух ты, вот так штука! Ух ты! А ведь издали он казался таким маленьким. Слушай, камрад Джек, а может, покатаемся, а? Я еще никогда не летал!
Глаза Харриса загорелись детским восторгом.
«Все люди Дункана психи – это факт», – подвел черту Джек.
– Увы, Харрис, это невозможно. На судне нет ни капли топлива.
– Нет топлива? Жаль. – Длинноволосый погрустнел. – Тогда, может, я посижу за рычагами?
– Это можно, – кивнул Джек и, подойдя к двери, открыл замок прикосновением магнитной пластинки. – Давай заходи.
В этот момент снизу послышалось несколько выстрелов, и Харрис, забыв про судно, перегнулся через перила и крикнул:
– В чем дело, Клейст?
– А вот, – отозвался Клейст, показывая здоровенную крысу. Он держал ее за хвост и был собой чрезвычайно доволен.
– Не забудь занести этот подвиг в свой дневник! – напомнил Харрис. – Я обязательно проверю.
Улыбка мгновенно слетела с лица Клейста. Он бросил свой трофей и вернулся в заброшенное здание.
– О каких дневниках вы все время говорите? – поинтересовался Джек.
– Как, разве ты не знаешь? – в свою очередь удивился Харрис.
Он хотел провести агитационную беседу, но в этот момент раздался мощный взрыв, и со стороны терминала в небо взвился огненный гриб.
– Все-таки эти идиоты подожгли танкер. Ну разве не дураки?
– Да… – согласился Джек, который очень нуждался в топливе.
Представитель сельскохозяйственной корпорации «Бати» Роберто Хаш поднялся с кровати и почесал живот. Затем подошел к окну, приоткрыл занавеску и выглянул на улицу.
Небо было затянуто серыми тучами, и такая погода вполне соответствовала настроению Хаша.
Полная безысходность и абсолютный тупик. Уиндер с грузом зараженных вирусом семян снова куда-то запропастился.
По одним данным, он погиб вместе со станцией «Декстер-III», которая по ошибке была обстреляна военным крейсером, а по другим – судно добралось до Рабана, где последние несколько лет бушевала гражданская война.
«Про «Декстер» пока не скажу ни слова, – решил Роберто. – Будем считать, что борт «2978» благополучно спустился на Рабан».
Он тяжело вздохнул и поискал глазами воду – вчера, заливая стресс, он сильно перебрал и чувствовал себя прескверно. Все мышцы у мистера Хаша болели, и ощущение было такое, будто он тяжело трудился всю ночь.
Роберто налил себе газированной воды и выпил. Взгляд его уперся в стену, он подозрительно присмотрелся к рисунку обоев и понял, что он не дома.
«А что же это за место? – испугался он. – Может, меня пьяного выкрали и теперь содержат как заложника?»
Со стороны кровати послышался стон. Роберто напрягся: возможно, он был не единственным заложником.
– О-о… А-а… – снова донесся приглушенный подушкой голос.
Хаш уже не знал, что и думать. Одеяло сползло, и из-под него показалась совершенно нагая девица. Она зевнула, села в кровати и спросила:
– Что-нибудь холодненькое есть?
– Во… вода… – ответил Хаш.
– Давай… – потребовала девица и, едва Роберто протянул ей бутылку, припала к ней, как верблюд, обошедший все пустыни Бургаса.
– Ой, вроде полегчало… – сказала девушка, выпив все до капли.
– А вы кто, простите? – решился задать вопрос Хаш.
Девица смерила его насмешливым взглядом:
– Ну, ты даешь. Совсем, что ли, ничего не помнишь?
– Так, кое-что… – соврал Хаш. Из вчерашнего вечера он не помнил ничего.
– Как звонил нам на фирму, помнишь?
– Ну.
– Как ручку мне целовал, деньги платил…
– А-а, так вы проститутка? – догадался Хаш.
– Ну, прямо сразу и проститутка. Можно сказать, что я работница сферы услуг. А чего же я, дура, тебе про деньги рассказала, ты ж ничего не помнишь. Можно было содрать с тебя и по второму разу.
– Это было бы не совсем честно, – заметил Хаш.
Он стал напрягать память, и это дало некоторые результаты. Например, он вспомнил яркую вывеску ресторана «Золотой ярлык».
«Точно, я пил в «Золотом ярлыке». А вот с кем?.. Нужно вспомнить, не сказал ли я там чего-нибудь лишнего».
– А вы не скажете, кто с нами был в «Золотом ярлыке»?
– О, вспомнил! – удивилась девица. Она достала из сумочки косметический набор и, поплевав на кисточку, начала обновлять боевую раскраску.
– Так кто же там был? – повторил вопрос Хаш. Он стоял на холодном полу, но вернуться под теплое одеяло не решался.
– Да мужик какой-то был. Старый. Ты с ним все время целовался. Я еще подумала, что вы оба педики.
«Я целовался с мужчиной?! – ужаснулся Хаш. – Да еще со стариком!»
– А потом только поняла, – продолжала девушка, – что вы вместе работаете.
– С чего вы взяли?
– Да вы все время что-то обсуждали – какие-то банки, перевозки. Потом снова пили и целовались с горя.
– Почему с горя?
– Потому что плакали оба. Что-то у вас там не получилось.
«Да что же происходило на самом деле?!» – все больше пугался Роберто Хаш.
– Как хоть этого мужчину звали?! – не выдержал он.
– А чего ты нервничаешь? Ты не нервничай, – осадила Хаша девица. – Ты называл его Петером.
– Петером?
– А чего ты меня спрашиваешь? Зайди в соседний номер да и спроси у него самого.
– Так он тоже здесь?
– А где же ему быть-то, если ты ему вчера весь костюм заблевал?
Вконец сконфуженный последним сообщением, Роберто стал искать свою одежду. Брюки, пиджак, рубашка, носки и ботинки – все эти вещи были разбросаны по номеру.
Ноги и руки плохо слушались, и, чтобы одеться, Хаш был вынужден сесть на кровать. Эта простая в обыденной жизни процедура отняла у него столько времени и сил, что Роберто даже не заметил, как девица покинула номер.
«А не утащила ли она мой бумажник?» – подумал Роберто, однако бумажник вскоре нашелся в кармане пиджака. По количеству оставшейся наличности Хаш понял, что накануне погулял широко.
«И что я в результате получил за мои деньги? Головную боль, отвратительный привкус во рту и полную амнезию», – посетовал Роберто. Он хотел сделать себе выговор, но его отвлек посторонний звук – как будто кто-то скребся.
