И в этот момент все собравшиеся, а их было никак не менее ста человек, зааплодировали и одобрительно закричали в поддержку своего босса. Я различал и английские выкрики, и французские и, конечно, русские.
- Вы спросите, зачем я сделал это? - продолжил Севарен, насладившись своим триумфом. - Спросите, зачем я приложил такие усилия к тому, чтобы Пирамида бесследно исчезла из нашей с вами Зоны? Никаких тайн, драгоценные коллеги. И никаких секретов!
Я приложил такие усилия и истратил гигантские средства потому, что не хочу, чтобы статускво в нашем мире изменился. Пусть всегда будем мы. Пусть всегда будет Зона!
И снова аплодисменты.
Севарен еще раз набрал воздуху в легкие и, дождавшись тишины, вознесся к совсем уже заоблачному пафосу:
- Но главное даже не это! Главное - вот что. Инвестор являет собой непримиримого коммунистического догматика. Что это значит? Это значит, что для него мир не просто погружен в несвободу, но можно сказать: в его философских координатах мир существует ради несвободы. А я - я всегда выбирал свободу. Потому что наука это и есть свобода. А мы, ученые, - паладины этой свободы!
«Да уж, свобода… Сиди себе в лаборатории по двенадцать часов в сутки… геморрой насиживай, питайся бутербродами и питательным растворимым кофе, трахай виртуальных телок в ММОРПЖ и жди зарплаты…
Свобода - умопомрачительная!» - подумал я, брезгливо скривившись.
Однако остальным, похоже, речь Севарена неподдельно понравилась.
Над «Наутилусом» вновь понеслись громкие аплодисменты, одобрительный шум и крики восторга.
Мы с Тополем и Тигренком, конечно, от криков воздержатись. Но хотя мы вели себя тише воды ниже травы, нас все равно взяли в плотное кольцо боевики Севарена. Они были парни сообразительные и, конечно, понимали, что, раз босс расчирикался, значит, опасности больше нет и пора начинать выслуживаться, пока не выгнали по неизбежному сокращению штатов.
В то же время прервать речь босса неблагозвучным ревом гранатометов «Раумшлаг» они, к счастью для нашей банды, посчитали невежливым.
Боевики уже собирались подступиться к нам вплотную, дабы разоружить и сковать наручниками, но тут произошло непредвиденное.
Тигренка, что называется, пробило.
Он шагнул вперед и, высоко подняв руку - ни дать ни взять студент на лекции, громко спросил на великолепном английском:
- Господин доктор, позвольте поинтересоваться, на каком физическом принципе работает ваша революционная установка? Я имею в виду акселератор полураспада?
К моему удивлению, Севарен совершенно не смутился появлением в поле его зрения какогото малолетнего худосочного оборванца в закопченном комбинезоне. И сразу же ответил:
- Она основана на открытии профессора Бользе.
А именно, на комплексной обработке акселерируемого радиоактивного материала сверхвысоким давлением и многократным центрифугированием в поле фермионных спуров.
- Так просто? - Тигренок не смог скрыть своего разочарования.
- Все гениальное просто, - привычно отмахнулся Севарен. И в этот момент спохватился. - А кстати, молодой человек, под чьим началом вы имеете честь работать?
- Да я… я, собственно… - Тигренок покраснел, потом побледнел, а потом опять покраснел, я уже давно заметил, что врать он не умеет. - Я тружусь… под началом профессора… Пушкарева Владимира… Сергеевича.
И его коллеги… Константина…
- Номер лаборатории напомните? Или хотя бы над какими проблемами трудитесь?
- Да я, собственно… над проблемой «кварцевых ножниц» работаю… Самостоятельный такой у меня рисерч… - Тигренок развел руками. - Одну половинку «ножниц» нашел, а вторую… А вторая, похоже, у вас!
- «Кварцевые ножницы»? - Удивление Севарена было неподдельным.
В этот момент давешний дрыщ в шикарном экзоскелете, ассистент доктора, подошел к Севарену и чтото нашептал тому на ухо.
Дослушав его, Севарен… расхохотался.
- Ну вы и наглец, молодой человек! - сказал он, отсмеявшись. - Впрочем, вы не соврали мне ни в одном слове. И это делает вам честь!
Тигренок потупился и ковырнул закопченным носком ботинка изрядно попорченный газон.
Севарен продолжал:
- Знаете что, мне сейчас недосуг заниматься вами и вашими, так сказать, научными руководителями. - Севарен указал на нас с Тополем, мы стояли с крайне необязательным и повинным видом омегасамцов у дырявого борта «Корморана». - Поэтому мы не будем проводить вас по стандартной процедуре…
«Страшно себе представить, в чем заключается стандартная процедура», - подумал я. -…Поэтому я постановляю попросту выдворить вас за пределы моего научного учреждения!
Однако Тигренок, вместо того, чтобы возблагодарить Бога и этого шибзданутого Севарена за проявленное великодушие, сжал пальцы в кулаки и выкрикнул:
- А я не выдворюсь! Пока вы не отдадите мне вторую половину «ножниц»! Я буду требовать!… Я буду, может быть, даже стрелять! - С этими словами Тигренок достал «вальтер», который мы дали ему по настоянию Тополя для подачи громкого звукового сигнала и о котором мы уже и думать забыли.
Естественно, Тигренок сразу же оказался под прицелом полудюжины гауссовок и двух десятков других стволов в руках цепных псов Севарена.
- Тигренок! Не надо! Ни в коем случае не стреляй! - выкрикнула Гайка, и еще десяток стволов нацелились на нее.
Не знаю, чем кончилось бы все это, если бы «вальтер» не выскользнул из неловких, непривычных к оружию длиннопалых ладоней Тигренка и не шлепнулся в лужу, которая образовалась после таяния ближайшей глыбы льда21.
Вслед за пистолетом, оскользнувшись на соседней льдинке, шлепнулся на задницу и сам Тигренок.
Шлепнулся и промолвил свое фирменное: «еблинмама!» Первой засмеялась Гайка. Хрустальный колокольчик ее смеха словно бы чтото в реальности переменил.
Вторым засмеялся доктор Севарен. Смех у него был скрипучий, старческий.
Третьим присоединился ассистент по имени Фишер.
И наконец загоготали все - охрана, обслуга, ученые и даже техники в оранжевокрасных комбинезонах с надписью «Наутилус».
Только мы с Тополем не смеялись. Мы хмуро переглядывались. Кто как, а мы с Тополем были сыты Тигренком по горло.
Я получил сообщение от Инвестора, когда мы - я, Тополь, Гайка и Тигренок - уже пересекли Периметр.
Дада, нас снова было четверо. Мы были здоровы.
И с нами были… «кварцевые ножницы»!
Зловещий добрый доктор Севарен отдал их нам.
Не верите? Напрасно. Так бывает.
Хотя, конечно, если бы мне кто рассказал про подобный поворот событий, я бы заключил: «Однозначно врет».
Но в тот день произошло слишком много невероятных событий. И моя способность удивляться полностью исчерпалась.
