Там и пересидели жару. Зализали раны, поговорили о случившемся в балке и на закате отправились в путь.
К ферме подъехали лишь с рассветом. Сидевший между напарниками Фарид поднялся с места и пошел в салон, пробурчав:
— Хочу осмотреть ящики.
Белорус обернулся:
— Ты ж смотрел уже, с грузом все нормально. Чего опять?
Из салона выглянула Кира, но Фарид надавил ей на плечо, толкнул назад, и оба скрылись в проеме.
— Э-э, — Белорус встал, перелез через сиденье. — Я с вами… — И столкнулся с Фаридом.
— Мы сами. — Старик захлопнул дверцу перед носом у Тима.
— Оставь их, — бросил Туран. — Лучше смотри за локацией.
Пожав плечами, Белорус полез на свое место.
— А знаешь, Тур… — Он убедился, что дверь за спиной прикрыта плотно, и продолжил: — Знаешь, что у Голована из-за пазухи выпало, а старик схватил?
Напарник качнул головой, не отрывая взгляда от дороги. Белорус придвинулся ближе и тихо добавил:
— Золотая статуэтка.
— Ну и что? — Туран скосил глаза на локацию, где появилась россыпь мерцающих неподвижных точек.
— Как что?! Это же…
— На экран лучше глянь.
— Ну так и что, ферма на экране. Сейчас нас встретят.
— Готовь фляги. Надо воды набрать, пожрать прикупить и в Херсон-Град ехать.
— Не, ну ты меня не слышишь совсем. — Белорус даже тряхнул напарника за плечо. — Ты помнишь, что я сказал про статуэтку? Она зо-ло-та-я. Улавливаешь?
— И что ты предлагаешь?
— Забрать.
Туран глянул на Белоруса и усмехнулся.
— Она по праву нам принадлежит! — повысил тот голос. — Я ж из люка тогда выскочил и вас спас. Прежде всего старика спас! Значит, статуэтка моя. Потом Фарид ударил ею Голована по башке. Значит, теперь мы можем…
— А Кира?
— А чего Кира? — Тим покосился на дверцу в салон.
— Ну, как ты собрался отбирать статуэтку? Ствол наведешь, Фариду в лоб дашь, так? А девчонке тоже врежешь для верности, чтобы легла без сознания, пока мы сваливаем?
— Не, зачем же так… — Белорус помрачнел и отвернулся к локации — про Киру-то он действительно не подумал. — Не, ну все равно… — Он посмотрел на Турана и надолго замолчал.
А что тут скажешь? Тим спас Фарида. Тот помог в драке. Если бы Киры не было с ними, он еще в пещере у старика статуэтку забрал бы. А так выходит, что…
Белорус махнул рукой и полез под сиденье за пустыми флягами.
Когда в утренних сумерках потянулись мариупольские угодья, обнесенные приземистым плетнем, вышедший из салона Фарид сказал:
— Сейчас развилка будет, направо сворачивайте.
Тим обернулся на сиденье и встретился взглядом с Кирой, стоявшей в проеме. Лицо у нее было красное, глаза мрачные. Белорус перевел взгляд на старика, обратно на Киру. О чем они там разговаривали, опять о свадьбе с Калямом, старшим сыном Фарида?
— Здесь поворачивай. И посигналь, — попросил старик Турана.
Впереди показались бараки, за ними виднелись несколько мазанок с соломенными крышами, а вдалеке слева — большой дом, сложенный из темно-коричневых кирпичей. Фарид указал на него:
— Туда рули. Там у нас гараж с мастерской, там и разгрузимся.
Туран дважды надавил на клаксон, оглашая ферму ревом гудка. В окнах бараков замелькал свет карбидных ламп, над воротами в гараже зажегся прожектор. Из домов стали выходить люди.
— Вы что, совсем не охраняете ферму? — спросил Туран.
— А чего сейчас с нас возьмешь? — Фарид кивнул на распаханное поле возле дороги. Оно тянулось насколько хватало глаз, на грядках виднелись стебли пожухлой ботвы. — Все почти перемерло. Засуха. Земля не родит.
— Тогда насосы зачем? — поинтересовался Белорус. — Если урожай погиб…
— Много ты понимаешь, Рыжий. — Фарид тяжело вздохнул. — У нас запас семян хороший, и за холмом в низине плодородный слой почвы еще остался. Мы туда воду с оросительной системой подведем и заживем по-людски. Нам тогда никакая засуха нипочем.
Туран проехал мимо бараков, свернул на улицу между лавками. Вскоре грузовик подкатил к распахнутым воротам гаража и остановился.
— Ну всё, приехали. — Фарид глянул сквозь лобовое стекло на двух крепышей, вышедших из ворот. У старшего было круглое красное лицо и тупые глазки, а уши — большие и оттопыренные. — Смотри, Рыжий, сыновья мои. Сейчас познакомлю.
Тим открыл дверцу со своей стороны, и старик вылез на подножку. С улицы донеслись радостные голоса, топот. Батраки и фермеры спешили к мастерским.
— А ты чего не радуешься? — спросил Тим, обернувшись к Кире. — Все-таки дома. — И напомнил Фариду: — Груз доставлен в целости, пора расчет получить.
— Это без вопросов. — Фермер спрыгнул на землю, кивнул сыновьям. — Хотя один вопрос все же есть: по срокам не уложились. Должны были за двое суток, а получилось, что опоздали.
— Фарид, ты чё? — Белорус высунулся из кабины. — Ты забыл, что с нами приключилось? Гони монеты, а то груз не получишь!
Старик усмехнулся. Один из сыновей передал ему обрез, и фермер нацелил его на Тима.
— Получу, куда он денется…
Туран взялся за рукоять стартера, другую руку положил на рычаг переключения скоростей… и тут в затылок ему уперся ствол.
Судя по тому, как напрягся, распрямив спину, Белорус, с ним произошло то же самое.
— Не дергайтесь, доставщики, — долетело с улицы. — Кира стреляет так же хорошо, как чинит машины.
— Да пошел ты!.. — Белорус резко обернулся.
Кира отпрянула — но не опустила револьверы.
— Я думал, ты приличная девушка! — бросил Белорус презрительно. — Думал — в кои веки не шалава какая попалась, а… Хорошо, что не поцеловал тебя тогда, а то сейчас неприятно было бы, будто в гниль наступил.
Она молчала, глаза ее сверкали, губы были поджаты. На подножку забрался Калям, рявкнул: «Наружу!» — и сильно ткнул Тима стволом в бок. Пришлось выходить. Туран тоже выпрыгнул, когда дверцу с его стороны распахнул младший сын Фарида.
Вокруг машины собралось много людей. Насосы быстро перегрузили на платформу и повезли куда-то.
— Грузовик в большой гараж загоните, — донесся голос Фарида сквозь рычание удалявшегося трактора.
Стоявшие перед кабиной компаньоны переглянулись. Спрыгнувшая на землю Кира по-прежнему держала их на прицеле. Вокруг суетились фермеры, громко разговаривали.
— Он еще и «Панч» забрать хочет, — тихо произнес Белорус.
Из-за грузовика вновь показался Фарид, он довольно потирал руки и впервые на памяти Тима улыбался.
— Ну вот, дело сделано. Вас я отпускаю. Идите на все четыре стороны и не возвращайтесь.
Белорус злобно ощерился. Фарид, встав возле Киры, достал из-за пазухи сверток, размотал тряпицу и задумчиво оглядел золотую статуэтку: человека, опирающегося на рукоять длинного меча.
