– Дела!.. – только и смог выдохнуть Сашка, дослушав меня.
– Угу, – подтвердил я. – А ты представь, какие перспективы открываются!
– Не могу. В голове каша после твоего рассказа.
– Во-первых, зная причину, можно управлять последствиями. Нужно подкинуть ребятам из Океанариума мысль насчет волн, излучаемых симбионтом-искином. Для этого надо отловить мутанта и передать его им живьем. А лучше прямо в Мутагенку с оборудованием залезть, для чистоты эксперимента. Охотников в аномальной зоне почему не жалуют? Правильно, от них излучение другое идет, значит, инородное тело. От инородного тела нужно избавляться. И понеслась. Во-вторых, нужно поискать в нервной системе кочевников структуры, схожие с описанными Юмом вкраплениями. Мне кажется, это перспективный след, он может подтвердить теорию профессора. В-третьих, это же научная сенсация! Если предположение подтвердится, то мы нашли третью ветвь человечества, измененную Первыми. Как тебе такой расклад?
– Офигеть, – выдохнул напарник. – А ты откуда про биокомпьютер знаешь?
– Историю военную изучал, – пожал плечами я. – Хобби у меня такое. Подобные случаи отмечались неоднократно, правда, не столь масштабные. Но то, что логические ячейки биокомпьютеров легорийцев могут внедряться в живые организмы и образовывать симбиоз, – доказанный факт. И не просто внедряться, а носителей перестраивать. А насчет кочевников я думаю, что Первые заблокировали им участки мозга, отвечающие за творческий потенциал. Ну и внедрили в подсознание императив на неприятие всего нового. Плюс притупили инстинкт самосохранения. Но для этого нужно набрать критическую массу, чтобы биокомпьютер образовался и начал действовать. Эта теория идеально вписывается в их модель поведения. Сам все прекрасно видел.
– А оседлые тогда как же? – не сдавался Сашка.
– Тут тоже все просто – сбой программы. Какие-то факторы действуют, которые Первые не учли. Природное излучение, да все что угодно, вплоть до окружающего ландшафта. Тут вдумчивый подход нужен и достаточное количество информации для статистического анализа. Нам этим заниматься не с руки. Оставим проблему потомкам.
– Убедил, – согласился напарник. – Пошли к Зайцеву.
Система Риггос-2, планета Ахерон, Мутагенка
11 марта 2535 года, утро
– Ну что, парни, сбылась мечта идиотов, – пророкотал Михалыч. – Вот она, Мутагенка. Пошли, что ли?
Сашкин бизнес-партнер и по совместительству наш главный эксперт по аномальной зоне задумчиво устремил взгляд на видневшуюся у самого горизонта кромку леса – что он там пытался разглядеть, ума не приложу. Сам я уже минут десять изучал впередилежащее пространство через монокуляр с максимальным увеличением, но, кроме несколько отличающегося травяного покрова, ничего интересного обнаружить не смог. Обычная степь, обычная растительность, по крайней мере, на первый взгляд. Вокруг пустынно, кроме нашей разношерстной группы в пределах прямой видимости ни одного живого существа. Что перед нами та самая Мутагенка, можно было понять только по границе – разнотравье, характерное для здешних просторов, внезапно превращалось в ковер сероватых острых ростков, напоминающих осоку, только гораздо ниже. Переход довольно резкий – буквально за пару метров, плюс цвет – вместо сочного зеленого, разбавленного пестринками цветов, сплошная серость. Граница, кстати, весьма неровная, кое-где языки степи врезались в тело аномалии, а в других местах Мутагенка вонзала иглы серого покрывала в свежесть зелени. Других отличий пока не ощущалось, но это только пока, если верить Михалычу. Впрочем, оккупировавший водительское место второго «бобика» Волчара бывшего охотника полностью поддержал.
– Что-то мне не по себе, – подал голос Сашка с соседнего сиденья.
На этот раз внедорожник вел я – решил освоить навыки управления древней техникой.
– Не сцать, рано еще! – пристыдил его бывший охотник.
Михалыч был за пассажира в майорском «бобике», но сейчас из машины выбрался и стоял почти на самой границе. Я притер джип рядом, но вылезать мы не стали, справедливо рассудив, что и из салона без крыши все прекрасно видно. Да и было б на что смотреть. Волчара так вообще никакого интереса не проявил – насмотрелся за три года в Пограничной службе.
– Поехали, чего стоять-то, – подогнал я охотника. – Мутанты сами в гости не придут.
– Ото ж! – хохотнул Михалыч и запрыгнул в грузовое отделение майорского «бобика». – Яйцеголовые, итить, скоро от нетерпения палатки грызть начнут.
В его руках появился короткоствольный самопал, снаряженный дротиками со снотворным. Где он эту игрушку раздобыл – тайна сия великая есть. Да мне в принципе все равно, главное, чтоб сработала. Не догадался я с собой парализатор захватить, хотя кто мог предположить, что мне придется живьем брать страшных мутантов из аномальной зоны? А в закромах «мародеров», равно как и на складах погранцов, ничего подобного не нашлось. Михалыч же, выслушав мои сетования, лишь хмыкнул иронично. Но потом снизошел до объяснения: не катит парализатор в таком мероприятии против ружжа с дротиками, ибо дальность маленькая. А звери не дураки, совсем близко охотников не подпускают. Зато одарил таким же девайсом Сашку, который в нашем экипаже был за стрелка. По идее его бы за руль посадить, но он уперся – очень хотел поохотиться. А мне все равно – что в лоб, что по лбу. Буду рулить. Тем более что нам, скорее всего, отведена роль статистов, так как у Михалыча с Волчарой опыта действий в Мутагенке хоть отбавляй.
Я повернул ключ в замке зажигания, выжал сцепление, дождался, пока не остывший с дороги движок ровно затарахтит, и врубил передачу. За это время Волчара успел с юзом тронуться с места, так что мне осталось пристроиться в хвост и повторять маневры впередиидущего экипажа. Когда колеса джипа начали перемалывать серый ковер аномальной зоны, показалось, что на мозг что-то давит. Однако ощущение было очень легким, почти на грани чувствительности, поэтому я не стал на него обращать внимания. Имелись дела более важные. Охота началась.
Правда, почти сразу же и закончилась. Когда мы углубились в Мутагенку примерно на километр, Михалыч засвистел пронзительно и показал рукой на что-то впереди. Волчара газанул, резко ускоряясь, и головной джип ушел в отрыв, выворачивая зубастыми покрышками клочья травы с землей. Я на этот маневр среагировать сразу не успел, засуетился, рано отпустил сцепление при переключении передачи и позорно заглох. Пока завелись, пока догнали – все уже было кончено. Михалыч любовался на тушу непонятного зверя: то ли волка, то ли кабана, сразу не разберешь, настолько уродлив – и довольно лыбился.
