— Возможно, до каких-то и не дотянусь, но это вряд ли создаст серьёзную проблему. Те, которые мне нужны, можно зацепить и отсюда. Нужно погасить все источники в центральной части Мониля, пара-тройка окраинных обелисков не сделает погоды. Даже если у Гильдии в распоряжении останется два-три хиленьких малозаметных источника, ей всё равно придётся договариваться со мной. Это моя цель.
— Ради неё ты готов здорово усложнить жизнь моим соотечественникам, — усмехнулся министериал. — Но я тебя понимаю. И даже прощаю.
— Даже… Мне ещё нужно отыскать подход к старой системе. Не такое это простое дело… Вот что — хочу взглянуть на муноремойский обелиск. Но время дорого. Попробуй договориться с Нуамере, пусть пропустит.
— Муноремой — это не область интересов Нуамере. Надо просить Тайгреллана. Я побеседую, но… Не собираешься ли ты, в самом деле, оставить без энергии религиозную столицу нашего мира?
— А как же! Всех… Ну ладно, постараюсь включить Муноремой в список первоочередных целей. Это будет проще, если убирать старую систему мне придётся именно оттуда. Любопытно, что каждая из ваших столиц стоит рядом с ключевым узлом распределения энергий. Кроме Арранарха. Возле Арранарха ничего подобного нет.
— Этих узлов всего четыре?
— Их шесть. Один дополнительный я уже нашёл, а вот ещё один предстоит отыскать. Попробую посмотреть из Муноремоя.
— Как считаешь, он может находиться в руках у гильдейцев?
— Хорошая мысль. Хоть и огорчающая. Боюсь, именно так и есть. Но мне до смерти не хочется лезть в очередное осиное гнездо. Даже если меня будет сопровождать целая армия. Довольно на мою долю героических военных подвигов.
— Если придётся, то… А ты не можешь взять узел под контроль, не приближаясь к нему?
— Трудно предсказать. Я, знаешь, изо всех сил попытаюсь. — Меня передёрнуло, но, может быть, виноват был холодный зимний ветер, а не воспоминания о контактах с представителями Гильдии.
Зима в Мониле раньше казалась мне уютной и нарядной, но в прошлом году мне не приходилось работать так много, как сейчас, и так долго находиться на продуваемом ветрами, прометаемом дождями пространстве. Сейчас большую часть работ я должен был проводить под открытым небом, и все «прелести» этого вкусил сполна. Пальцы стыли невыносимо, ведь перчатки нельзя было надевать, руки должны были свободно ощущать ток энергий. Лицо болело от ветра, и я гораздо быстрее уставал. Прелести заснеженных просторов, деревья вдали, словно мукой припудренные, безупречно-прекрасное небо, обрызганное облаками всех солнечных оттенков, какие только можно придумать, меня не трогали. Хотелось не красоты, а только тепла и еды. И, может быть, ещё питья, по возможности горячительного.
Сейчас, стоя под одним из самых мощных монильских обелисков, я размышлял не о вселенском могуществе, которое готовился подчинить себе, не о труде множества магов, которое мне предстояло изничтожить. А только о времени, которого в обрез. И о холоде, который уже достал.
— Значит, тебе надо попробовать. Но будь осторожен, пожалуйста. Ты у нас один. Такой ресурс нужно беречь.
— Да, — пробормотал я. — Берегите меня. Я скоро в ледышку превращусь. Где бы тут согреться и поесть?
Глава 11
ВОСТОРЖЕСТВОВАТЬ НАД МОНИЛЕМ
В Муноремое ситуация слегка прояснилась — может быть, потому, что работать здесь было проще. В этих широтах не бывало настоящей зимы, и умеренное лето царствовало себе, как могущественный и уважаемый правитель, чей трон безупречно крепок. Как ни спешил я окунуться в работу, всё же вынужденно бросил взгляд на город, лежащий на склоне горы, — и пропал. Много мне доводилось видеть красивых городов, в основном на фото или видео, но к новым впечатлениям я всегда был готов. Однако здесь глазам открылось нечто поистине ошеломляющее.
Беломраморный город, овитый зеленью, как и все монильские поселения, казался изысканным творением божественной воли. Колонны и арки скрывали от глаз скучные стены, если таковые вообще были, каждый уголок, каждая терраса — всё продумано до мелочей и со вкусом, и если было чем украсить здание так, чтоб не испортить его — это было сделано. А зелень уже доводила до совершенства труды человеческих рук. Именно так в детстве я представлял себе не реальную, а мифологизированную, приукрашенную воображением, легендарную Древнюю Грецию.
Один такой дворцовый комплекс может порадовать глаз почти в любой части населённых миров, но когда весь город состоит только из таких, любуясь, не знаешь на что первым делом бросить глаз. И таешь, обмирая от восторга. Этот антично-прекрасный город служил символом такой же огромной власти, как и Ватикан у меня на родине, и тем более величественной казалась его красота.
И в тот момент, когда я упивался образом белого города, укрытого ясным солнечным светом и свежей чистой зеленью, решение пришло само собой. Оно не было простым, однако идея, едва обозначив себя, уже обрела форму теории, вполне осуществимой и здравой.
— Действительно, можно и так попробовать, — одобрила аин.
Огромный храмовый центр конфессии Сияния пользовался сразу несколькими обелисками, правда, делил их энергию с периферией и многочисленными производственными комплексами. Здесь жило большинство тех, кто ратовал за сохранение прежнего порядка вещей. За утверждениями, что система же как-то ведь существовала всё это время и, может, ещё столетие просуществует при определённом ремонте и техобслуживании, они прятали страх перед новым и нежелание ужиматься сейчас ради размеренной стабильности в будущем. В других местах обладатели подобного мнения тоже были, но пасовали перед решительным большинством. Здесь же сами заняли оборонительную позицию, вслух уповали на могущество своего бога и принимали меня без энтузиазма.
Однако и здесь в моё сокрушительное властолюбие и хитрый план по подчинению себе Мониля, похоже, не верили — это меня очень удивило. Я даже поинтересовался мнением Кербала на сей счёт. Тот меня успокоил:
— Ну а кто вообще поверит, что немагическая Терра может завоевать магический Мониль? А ты всё же один и связан действием наших законов, поскольку тоже куриал. Просто веди себя так, как вёл, и к тебе не возникнет вопросов. А с пустыми подозрениями и обвинениями справлюсь я и твои люди… И вот ещё что — не спрашивай у Муноремоя согласия на свои действия. Либо не позволят, либо совет Священных затянет дело на год. Просто ставь в известность и действуй.
— Придётся. А тебе, значит, предстоит всё улаживать, и говорить, говорить… Бедолага.
— Это моя работа. Буду рад, если оценишь, насколько хорошо я её делаю, и предпочтёшь мои услуги услугам других министериалов.
