Только куда более сильного, развитого, с прокачанными умениями призыва и духа, а также древними тайными знаниями его рода.
Впрочем, несмотря на огромное количество зрителей, трансляции по нескольким телеканалам и в сети, сегодня я не собираюсь устраивать шоу. Победить Радищева нужно быстро и жёстко. Так, чтобы не оставить ему никакой возможности реабилитироваться.
И выжить.
По правилам валдикты, дуэль может закончиться двумя путями. Если проигравший сдаётся, а победитель принимает его сдачу — его берут в бессрочное рабство. Если же победитель не желает сохранять проигравшему жизнь — может спокойно и безнаказанно его убить, ибо находится в своём праве.
При этом активы, земли, предприятия, и всё, что составляет богатства проигравшего рода, в любом случае переходят победителю и правителю той земли, на которой произошла дуэль. В нашем случае — великому князю Михаилу Благовещенскому.
Ах да, и ещё кое-что — так как после подобной дуэли всегда есть проигравшая сторона, которая теряет все свои богатства, сражаться на ней могут только главы рода. Собственно, это была одна из причин, по которой я ждал своего совершеннолетия.
Я выхожу из машины у главной лестницы. Подле неё и по бокам — масса охраны. Полиция, маги… И толпы людей. Я оглядываюсь, и вижу настоящее людское море, захлестнувшее всю парковку. Все кричат, шумят, беснуются, машут мне… У некоторых низших в руках самодельные плакаты с разными надписями и рисунками.
И я не вижу ни одного, на котором было бы написано хоть что-нибудь в поддержку Радищева…
В теле разливается приятное тепло. Я снова ощущаю, как наполняюсь эфиром… До третьего истинного умения ещё далеко — нужно восхищение или страх ста тысяч человек, а это немало. Но… Если всё пройдёт гладко, я быстро наберу нужное количество «последователей».
Но не сейчас, Джерлак, думать об это нужно не сейчас… После, когда разберёшься с Радищевым.
— Де-мид! Де-мид! Де-мид! — начинает скандировать толпа, и их клич подхватывают на другой стороне парковки.
— Ор-лов! Ор-лов! Ор-лов!
— Задай этой твари, парень!
— Новых бояр в Сенат, стариков на мыло!
— Имею право высказаться, у нас свободная… Ай, бл@, суки, вы чего творите!?
— Помогите!
— Расступись, народ, это полиция!
Крики, шум, гам, гомон… В толпе местами вспыхивают стычки с полицией. Некоторые одиозные личности кричат слишком радикальные лозунги и их быстро скручивают и отволакивают в автозаки, стоящие тут же, неподалёку…
Хорошо, что я настоял, чтобы Лика осталась в поместье у Горчаковых… Надеюсь, Ванесса за ней присмотрит… А вот Маруся наотрез отказалась оставаться дома, и вместе с отцом уже сидела в ложе. Ей не разрешили приехать со мной, и это было одно из правил дуэли — никаких секундантов, никаких сопровождающих.
В валдикте всё решается один на один…
Я поднимаюсь по ступеням, и по пустым коридорам прохожу стадион насквозь, в сопровождении личных гвардейцев князя.
Погода прекрасная — светит ясное солнце, мои волосы колышет лёгкий ветерок. А вокруг стоит такой шум, что закладывает уши. Трибуны — забиты до отказа. Я знаю, что мой бывший генерал выжимает из ситуации максимум — и потому велел продавать билеты на предстоящую дуэль. И несмотря на то, что их стоимость превышала среднюю месячную зарплату жителя Петербурга, все места оказались разобраны за несколько часов…
Люди настроены получить зрелище… Что ж, не буду их разочаровывать.
Спускаюсь к идеально постриженному газону, на котором стоят двое. Сам Михаил Благовещенский, который должен дать сигнал к началу дуэли, и Радищев, который, видимо, приехал чуть дальше.
Это высокий, статный мужчина с модной короткой стрижкой и идеально выбритыми висками, синими глазами, орлиным профилем, высокими надбровными дугами и тяжёлой, едва ли не квадратной челюстью. Лицо волевое, гладко выбритое, а взгляд пронзительный и очень злобный. Он смотрит на меня так, что никаких сомнений по поводу его намерений у меня не возникает.
Одет Радищев в простую спортивную форму — чёрную кофту и тренировочные брюки, на которых вышит герб его рода — стрела, летящая на синем фоне от полумесяца к солнцу.
Они ждут меня прямо посреди футбольного поля. Приблизившись, я киваю Абаддону.
— Государь.
— Здравствуй, Орлов.
Он выжидает пару секунд, но я и не думаю здороваться с Радищевым. Лишь смотрю «сквозь» него расслабленным взглядом. Он же, в свою очередь, сверлит меня своими синими глазами так, что любой другой на моём месте почувствовал бы себя неуютно.
Ну-ну… Посмотрим, как ты запоёшь через несколько минут.
— Очевидно, что примирения ждать не стоит? — спрашивает Благовещенский.
— Нет, — твёрдо отвечаю я.
— Ни в коем случае, — рычит Радищев.
— Тогда не будем томить народ в ожидании, — кивает великий князь, — Просто помните — проигравший потеряет всё. А его судьба останется на усмотрение победителя.
Мы с Радищевым стоит в нескольких метрах друг напротив друга. Абаддон отходит на несколько шагов и неожиданно во все стороны бьёт слепящий свет. Пару секунд я ничего не вижу.
Стадион синхронно ахает, раздаются аплодисменты и восторженные выкрики, а когда свет перестаёт нам слепить, я вижу, как преобразился мой бывший генерал. Я уже видел его таким — на видеозаписи.
Огромные оперённые крылья за спиной, изменённое телосложение, появившийся невесть откуда доспех, длинные белоснежные волосы и ярки ореол вокруг тела.
А ещё от Абаддона исходят волны энергии, окутывающие нас. Я чувствую, как они расходятся во все стороны и обволакивают стадион. Народ едва не бьётся в экстазе, ощущая исходящий от правителя Анклава эфир.
Я усмехаюсь уголком губ. Скотина умеет повернуть происходящее себе на пользу. Собирает восхищение любыми способами, и я могу его понять — сам бы также поступил.
Впрочем — сейчас я именно это и собираюсь сделать…
Великий князь взмахивает крыльями, и оказывается на высоте в несколько метров. Зависает над полем, поднимает руку, и весь стадион (ВЕСЬ.СТАДИОН!) по периметру обволакивает силовое поле.
А затем командует:
— Начинайте!
Скорость, с которой Радищев кидает в меня пять огненных копий, поражает воображение. Я даже не успеваю заметить, как он их формирует — на это просто нет времени. Зато успеваю выставить под углом широкую стену огня. Ударив по ней, заклинания Фёдора изменяют траекторию и разлетаются в стороны, ударяясь о выставленную Абаддоном защиту.
Люди, сидящие в тех местах, куда они ударили, ахают и кричат, но я отмечаю это только краем сознания. Всё моё внимание сосредоточено на том, чтобы не умереть в первые секунды боя.
Радищев не даёт мне ни секунды передышки, поливая волнами огня, шарами, копьями. Очевидно, что он не настроен брать меня в плен, а хочет просто убить, и сделать это как можно быстрее.
У меня
