Теперь можно было себя обнаруживать. Только не следовало быть слишком спокойным: такое поведение на фоне остальных сразу бросится в глаза.
От северной стены донжона доносились азартные крики, а от факелов стало светло почти как днем. Но его путь в другую сторону — через окно в комнату к Галугу. И первое, что он сделает, так это от души его поблагодарит.
«Стрела! — внезапно пришедшая мысль заставила его остановиться. — В теле убийцы осталась стрела! И по ее оперению легко будет установить, из какого именно лука она была выпущена, а затем найти и хозяина. Ее необходимо извлечь, и еще желательно расширить рану ножом, чтобы у людей, обнаруживших тело, не возникло лишних вопросов. Иначе придется долго и нудно объяснять, что я делал ночью во дворе замка».
Как выяснилось, было слишком поздно: у лежавших на брусчатке тел собралось несколько стражников с факелами в руках.
Подойдя к ним ближе, Дариус признал в одном из них своего давнего знакомого, того, с кем он мерился взглядами сразу же по прибытии в замок барона Эдвайстела. И именно этому стражнику Сахей указывал на самого Дариуса как на человека, справившегося со столькими гмурнами. Тот тоже узнал его, затем взгляд стражника упал на кинжал, по-прежнему зажатый в руке Дариуса, и на его окровавленное лезвие.
Дариус яростно выругался про себя: надо же, незадача! То, что он с кинжалом в руке, легко объяснимо: ночь, шум вокруг, возможно, нападение на замок, и он решил присоединиться к его защитникам, прихватив с собой то, что первым попалось под руку. Но как теперь объяснить кровь на лезвии кинжала? А что если кто-то из стражи успел погибнуть и Дариуса примут за его убийцу?
— Это ты их? — поинтересовался стражник, указывая подбородком на мертвые тела, и в его голосе было больше утверждения, чем самого вопроса.
Дариусу только и оставалось, что кивнуть в ответ, подтверждая.
— И шум тоже ты поднял? — Стражник указал на раскатившиеся повсюду бочки.
Дариус кивнул снова.
— Э, так один из них еще дышит! — послышался голос одного из воинов, того, что склонился над телом.
— Так ты еще и живьем его умудрился взять?!
Теперь в голосе его знакомого стражника явственно чувствовалось изумление.
Дариус пожал плечами: «Вот уж чего не желал, так это брать его живьем. Вообще-то я убить его хотел. У него либо кость слишком крепкой оказалась, либо удар у меня получился слишком слабым».
Сколько ни присматривался Дариус к телу убийцы, но так и не смог увидеть стрелы: ни торчавшей из раны, ни валяющийся где-нибудь поблизости. Да и сама рана как будто бы шире стала, но под одеждой плохо видно.
— Так я к себе пойду? — обратился он сразу ко всем.
— Иди-иди. Понадобишься — за тобой пришлют, — не стал возражать тот, кого гонорт принял за старшего.
Дариус застал Галуга за столом. Тот сидел спиной к дверям и при свете масляного светильника чем-то занимался.
Подойдя ближе, он присвистнул от удивления, когда увидел, что Галуг оттирает стрелу от крови. Лучник искоса посмотрел на него и продолжил свое занятие.
— Галуг, спасибо тебе! — с чувством произнес Дариус. — Никогда не забуду, ты ведь мне жизнь спас! Вовек твой должник!
— Ты мне еще золота в награду предложи, — полуобернувшись к нему, ворчливо, шепелявя больше обычного, буркнул Галуг, напоследок хмыкнув: — «Вовек твой должник!» — передразнил он его, затем отвернулся снова.
Дариус смотрел на него с улыбкой: таков он и есть, Галуг. Невзрачный, вечно чем-то недовольный, но, когда необходимо, окажется там, где нужнее всего. Как произошло это не так давно.
Дариус лег на спину, закрыв глаза и подложив руки под голову. Изредка его потряхивало и ужасно хотелось есть. А еще спать. И балахона было жалко, сколько он у него уже? К тому же везучий. Сегодня в нем два раза верной смерти избежал.
— Галуг, у нас ничего не осталось, что-то голод проснулся жуткий, — спросил он, не открывая глаз.
— Нет, гонорт, — уже обычным голосом ответил тот. — Эх, Ториан и среди ночи чего хочешь достал бы, — вздохнул он.
— Давно не ругались, что ли? — сонным голосом поинтересовался Дариус, чувствуя, что засыпает. Ответил ли что-нибудь Галуг, он уже не слышал.
Поспать ему не удалось, вскоре за ним пришли.
Дорван проснулся сразу же, как только скрипнула дверь. Не открывая глаз, по звуку шагов он догадался, что к ним в очередной раз заглянул Сахей, слишком уж часто в последнее время он слышал эту медлительную, тяжелую походку.
Сахей подошел к лежанке и тихо, чуть ли не шепотом позвал:
— Гонорт!
— Зря ты его будишь. Он со сна всегда очень злой, может влепить между глаз, — донесся негромкий голос Галуга, после чего Сахей отпрыгнул в сторону.
— Да ладно тебе, зачем зверя из меня делаешь? — спросил Дариус, поднимаясь на ноги и потягиваясь.
Затем он с надеждой посмотрел на стол, к сожалению оказавшийся пустым, — пришел Сахей явно не затем, чтобы принести очередную корзину с чем-нибудь вкусным.
— Дорван, тебя господин барон к себе требует, срочно.
— Срочно так срочно, идем. — И Дорван первым направился к двери.
— Подожди немного. — Он услышал за спиной просьбу Сахея.
— Говори, — обернулся Дариус, понимая, что слуга хочет ему что-то сообщить.
— Дорван, там всех спрашивают, кто чего видел, кто что знает… Никто не понимает, как они оказались в замке, — начал тот.
«Смотреть по сторонам надо лучше и меньше спать на ходу, — подумал Дариус. — А сам Сахей боится, что кто-нибудь узнал о моей просьбе к нему».
— Но ты же ничего не сказал? — поинтересовался он.
— Нет, как я мог! — Похоже, слуга даже слегка обиделся.
— Все будет хорошо, Сахей, никто ни о чем не узнает, — успокоил его Дариус.
Затем подошел к лежанке и извлек спрятанный в изголовье кошель с деньгами.
«Надо же, деньги Галуг успел на место положить», — улыбнулся он.
Сахей, увидев кошель у Дариуса, даже в лице изменился, замахав руками:
— Да ты что! Я же помог тебе совсем не из-за этого!
«Ну вот, и этот отказывается. Ну, тем лучше, больше на Элику потрачу», — пожал плечами Дариус, пряча кошель под овчину, покрывающую лежанку.
— Хороший ты мужик, Сахей! Может, ко мне в котерию пойдешь? У меня все как один люди хорошие.
— В котерию?! — предложение Дорвана стало для него полной неожиданностью. — Да я же ничего не умею.
— Эх, Сахей, Сахей! Научиться убивать людей несложно. Сложно при этом остаться человеком самому. А тебя бы это не испортило. Ну так что, пойдешь?
Слуга испуганно затряс головой:
— Нет, ты что, какой из меня воин?
— Ну как знаешь.
