– А где… все остальные?
– Сэр, он забрал их и вывез на бронированном внедорожнике. Мы о нем даже не догадывались. Он хранился где-то в подвале, там они погрузились, протаранили ворота, и теперь наши вертолеты ищут их на шестьдесят втором и пятьдесят четвертом шоссе.
– А наше прикрытие на проходных города?
– Он просто проломил ограду, сэр, там не машина, а танк… Это моя вина, я должен был знать о броневике…
– Об этом потом, – обронил Камерон и отключил телефон.
– Где они?! Что с ними, говори, сукин ты сын?! – закричал Юргенсон, вскакивая.
– С ними все в порядке, – спокойно произнес Камерон. – Их увез твой слуга Эндрю.
– Какой еще Эндрю?! – не сразу понял Юргенсон.
– Ну, у тебя же был робот-слуга, он же охранник.
– И что?!
– Тревис, я не несу ответственности за твоих слуг. Должно быть, он решил, что твоим близким что-то угрожает, посадил их в твой броневик, который стоял где-то в подвале, посшибал все заборы и уехал в неизвестном направлении. Поверь, это не входило в мои планы, я намеревался подписать с тобой эти договоренности.
Камерон указал на целый ворох бумаг, которые должны были превратиться в гору золота, но остались бумагой.
– Если ты… что-то с ними сделал…
– Ты всегда знаешь, как меня найти, – сказал Камерон, поднимаясь. Адвокаты, бросившись к столу, быстро собрали непригодившиеся документы. – Я пойду, но если ты немного подумаешь на досуге, ты придешь к выводу, что нам нужно держаться вместе, Тревис. Ты знаешь – у меня хорошие связи.
И, не дожидаясь ответа от впавшего в ступор Юргенсона, он вышел в коридор, думая сейчас об одном: вспомнил ли Эндрю, кто он, или у него только сбой программы управления.
Долго двигаться по шоссе было опасно, там внедорожник легко могли обнаружить с воздуха, поэтому, доехав до первого поворота, Эндрю свернул на второстепенное шоссе-дублер, а затем еще дальше – на сеть грунтовых и проселочных дорог, по которым гнал машину без остановок два часа подряд, пока не стало заканчиваться горючее.
У Эндрю был запас в пластиковой канистре, и он остановился в дубовой роще, чтобы перелить горючее в бак.
– Можете пока пройтись и размяться, – бросил он пассажиркам, выходя из машины.
– А… А где здесь туалет, Эндрю? – поинтересовалась миссис Юргенсон, приоткрывая дверцу.
– Повсюду, Барбара, за любым кустом.
– А это удобно?
– Не особенно, мама, там нет биде и унитазов! – бодро проговорила Тилли, выходя из машины.
Миссис Юргенсон потопталась, глядя то в одну, то в другую сторону, наконец выбрала подходящее направление и пошла к кустарнику, в то время как Эндрю, подняв канистру, начал переливать горючее.
– Эй, мы уже три часа трясемся по этим твоим кочкам, я бы уже чего-нибудь съела. Скоро будет гостиница? – поинтересовалась Тилли, становясь рядом с Эндрю и с интересом следя за тем, что он делает.
– Не знаю, можем ли мы рассчитывать на гостиницу, ведь у нас совсем нет денег, – сказал Эндрю и отбросил в сторону опустевшую канистру.
Тилли проводила ее взглядом, а затем спросила:
– Как это нет денег? Разве так бывает?
Ни дома, ни в школе ей еще никогда не приходилось слышать подобной чепухи.
– Бывает, Тилли. Мы уходили в спешке, а наличности у вас в доме не водится. Разве что у слуг.
– Но ведь деньги еще бывают на таких карточках… – вспомнила Тилли, начертив в воздухе форму кредитки.
– Даже если бы у нас было время захватить пару маминых кредиток, пользоваться ими опасно, нас сразу вычислят.
– Как это? – не поняла Тилли.
– Долго объяснять. Смотри, вон и мама идет.
Миссис Юргенсон появилась с желтым тюльпаном в руке.
– Вот, решилась сорвать, здесь все так запущено… – Она огляделась. – Видно, что на садовнике они предпочитают экономить.
– Едва ли здесь есть садовник, Барбара, – сказал Эндрю, возвращаясь за руль.
– Что значит едва ли? Кто-то же должен следить за всем этим!
– Ну что, мам, биде нет? – с усмешкой поинтересовалась Тилли.
– А я и не удивилась, это же просто запущенный парк.
– Садитесь! – скомандовал Эндрю, и пассажирки быстро заняли свои места, а миссис Юргенсон даже пристегнулась.
– Мама, Эндрю сказал, что у нас нет с собой денег, а твои карточки не подходят – нас из-за них поймают эти уроды.
– Ну что за уроды, Тилли? Что это за слова?
– Просто я хочу есть, а еду нам без денег не дадут и в гостиницу не пустят.
– Не переживай, детка, нам вовсе не обязательно пользоваться карточками. Достаточно зайти в любой банк и позвать управляющего – они могут выписать даже наличные.
– Это нам тоже не подходит, Барбара, – заметил Эндрю, заводя двигатель и трогаясь.
– Но что же тогда делать? Мужу звонить, вы говорите, нельзя, а на что мы будем кормить ребенка?
– Мистеру Юргенсону мы позвоним обязательно, но для начала нужно найти укромное местечко, где нас не найдут его враги.
– Ну так езжай туда, да скорее, я есть хочу! – потребовала Тилли, глядя на проплывающий мимо пейзаж. Теперь Эндрю не гнал машину, как вначале, но плавное покачивание на проселочной дороге вызывало у Тилли тошноту.
– У вас, Барбара, достаточно колец и перстней. Полагаю, мы можем менять их на еду…
– Ну и много ты наменяешь? – снова вмешалась Тилли. – Пять колечек, ну – пять пирожков. А нас трое и ты вон какой здоровой. Хотя нет, ты же на баллонах живешь. На сиропе!
– Теперь мне ясно, кто стащил баллон из ящика! – усмехнулся Эндрю, поглядывая на Тилли в зеркало заднего вида.
– Ну и что? У тебя их вон еще сколько осталось! – возразила та, толкая ногой коробку с баллонами.
Тилли никому не давала скучать в дороге, и таким образом они проехали еще полтора часа, объезжая населенные пункты и сторонясь сельских автозаправок – везде, где были люди, могли оказаться и осведомители Камерона.
Внезапно Эндрю выжал тормоз, и машина резко остановилась, подняв целое облако дорожной пыли.
– Что случилось? – испуганно спросила миссис Юргенсон, оглядываясь по сторонам, но здесь повсюду были только небольшие рощи и пустоши вперемешку с засеянными полями.
– Ничего, просто показалось. Сейчас доедем до деревни, где можно будет сменять еды по более выгодному курсу, чем предлагала Тилли.
– Давай скорее! Я сейчас даже салфетку бы съела! – тотчас отозвалась она.
– Поехали, – кивнул Эндрю и снова тронул машину, а сам тем временем продолжал размышлять о Робине. Эндрю знал этого человека, но определенно не как обслуживающего инженера, теперь это было очевидно. А еще рядом с Робином появлялся какой-то неясный образ, но даже короткие попытки увидеть его отчетливее вызывали у Эндрю почти физическое страдание.
