Бовето сочувственно кивнул.
— Нам придется сообщить ему, каким бы тяжким ударом это для него не было.
— Его сотрудники никогда и близко к нему не подпустят.
— Придется заставить его сотрудников расступиться. Мировое правительство не может оставаться, как ты выражаешься, стреноженным из-за одного большого старика.
— Это, знаешь, и впрямь убьет его, — предупредил Мальков.
Бовето пожал плечами.
Мальков бешено пыхтел сигаретой.
— Предоставь управиться с этим мне, — сказал наконец Бовето.
Всемирное Правительство обещает чудесное будущее, где все люди будут братьями. Но голодные всех стран не могут дожидаться завтрашнего дня. Они умирают с голоду сегодня. Угнетенные массы Соединенных Штатов уже поднялись на борьбу, стремясь захватить принадлежащее им по праву.
Четыре пятых населения всего мира состоит из голодных, больных, необразованных, лишенных надежды людей. Они доведены до отчаяния. Им не нужно Всемирное Правительство. Им нужна еда, земля, работа. Они готовы сражаться за эти элементарные потребности.
Нам не нужно Всемирное Правительство, огромный бюрократический барьер, защищающий богатых от бедных. Нам требуются более мелкие правительства, самостоятельные страны, способные откликнуться на вопли своих народов.
Бедняки Соединенных Штатов взялись за оружие. Бедняки других стран тоже восстанут. Если для разрыва со Всемирным Правительством понадобится кровопролитие, да будет так. Беднякам нечего терять.
Освободитель, речь по телевидению, переданная через спутник на весь мир, 27 ноября 2008 г.
Глубоко под землей, более чем на сто метров ниже ветшающей подвальной аркады старого Пентагона, усиленно пульсировал электронной энергией настоящий нервный центр американской военной машины.
Со времен Образования Всемирного Правительства и последовавшего за этим разоружения никакая национальная армия ни обладала ни ядерным, ни биологическим, ни смертельно химическим оружием. Функции армии свелись к пограничному патрулированию и поддержанию внутреннего мира. Всемирное Правительство объявило войну вне закона и конфисковало средства ведения войны с применением мегасмерти.
Но эта конфискация все же оставила в неприкосновенности уйму оружия, способного порадовать сердце любого бойца, от Чингиз-Хана до Джорджа С. Паттона: винтовки, пулеметы, пушки, танки, пистолеты, штыки, реактивные бомбардировщики, напалм, скоростные патрульные катера, вертолеты, реактивные гранатометы, тяжелые бронебойные лазеры, ультразвуковые «зуды», стробоскопические прожекторы, способные вызывать эпилептические припадки… длинный-предлинный список оружия.
Но самым полезным, самым необходимым инструментом военных действий являлись средства связи. Мгновенная электронная связь сообщала собравшимся генералам и полковникам, а также попадающимся среди них ошарашенным, сбитым с толку адмиралам, что и где происходит.
Все смежные сорок восемь штатов раскинулись на электронной карте, мигая огоньками и шифрованными оперативными сводками. Карта была такой большой, что самый высокий человек в подземном Командном Центре — самый молодой полковник из Миссисипи, блиставший в баскетбольной команде Вест-Пойнта — доставал только до светящегося желтым района, представлявшего Лос-Анжелес.
Много участников на карте пылало красным светом, обозначавшим опасность. Все города северо-востока, от Бостона до Цинцинатти горели красным. Чикаго пребывал в полной темноте; никто не знал что там происходит. Связь прервалась несколько часов назад. Даже «абсолютно» надежная связь через спутник пропала из эфира.
— Говорил же я им, — то и дело бурчал шныряющий по громадному командному Центру мужчинам и женщинам однозначный генерал. — Мои разведсводки предупреждали, что это надвигается. Но они не обращали на меня никакого внимания. — Никто не обращал внимания на него и теперь.
Гавайи, Аляска, Самоа и Пуэрто-Рико изображались на картах поменьше на другой стене. Первые три казались незатронутыми смутой. Мятеж на них не распространился. Но Пуэрто-Рико уже покинули в начале сегодняшнего дня, его гарнизон вылетел в Нью-Джерси, а острову предоставили самому заботиться о себе, пока не восстановят порядок на материке.
Хуже всего положение обстояло в крупных городах северо-востока, хотя из Лос-Анжелеса приходили крайне путаные и противоречивые сообщения, а Сент-Луис, Денвер, Атланта и Хьюстон горели ярким пламенем. Феникс погребен под обвалом воющих толп, стерших за час-другой с лица земли центры пенсионеров. Даллас — Форт-Уорт удерживали свои позиции, и техасские рейнджеры — при поддержке тяжеловооруженных местных граждан — отбивали улицу за улицей.
В Майами царила странная тишина, так же как и на большей части юга.
— Проклятые черномазые и так контролируют там города, — сказал один из адмиралов, вынужденный лишь наблюдать за ходом сухопутных сражений.
— Да, и они примут беглецов, убравшихся из атакованных городов, — сказал полковник разведки. — Черные позаботятся о своих. Через пару дней у нас заработает подземная железная дорога [Подземная железная дорога — переправа беглых негров на Север] наоборот.
Некоторые города казались совершенно не затронутыми волнениями. Миннеаполис докладывал о почти полном спокойствии, если не считать несколько стычек в районе аэропорта. Неожиданно ранний осенний буран спас весь верхний ярус Средне-Западных штатов. Сан-Франциско тоже остался равнодушен к всеобщему волнению, за исключением мирной демонстрации — спонтанной, как утверждали ее организаторы — в поддержку сражающихся по всей стране национальных меньшинств.
Но Бостон, Нью-Йорк, Филадельфия, Детройт, Кливленд, Питсбург, Индианополис — все умирающие, разлагающиеся, старые промышленные города — сделались ареной тяжелых боев. В осаде оказался сам Вашингтон, хотя солдаты и морские пехотинцы с окружавших столицу баз теперь переходили в контратаку и очищали улицы. Слишком поздно, чтобы спасти Белый Дом от второго сожжения в его истории [Первое произошло 24 авг. 1814 г. во время войны с Англией за Канаду]; слишком поздно, чтобы предотвратить убийство большинства оставшихся на время каникул в городе конгрессменов и сенаторов. Но военная обстановка в Вашингтоне определенно улучшилась.
— Ключ — Нью-Йорк, — сказал глава объединенного комитета начальников штабов, четырехзвездный генерал, носивший каждый день на мундире все свои орденские ленточки. Никаких изменений с этим не произошло и сейчас. Хотя прочие шныряли по командному Центру в форменных рубашках с закатанными рукавами, глава ходил в мундире, застегнутом как положено на все пуговицы и с отутюженными складками на рукавах.
