Оставив Тонина сторожить турболифт, Лара вышла из кабины на палубу, которой якобы не существовало.
Раньше девушка видела ее лишь на записях, сделанных дроидом-коммунальшиком; если смотреть с высоты человеческого роста, ощущение гигантской пещеры исчезало, отсек как отсек.
На освещение длинного коридора явно поскупились, зато по правой переборке тянулся ряд транспари-стиловых окон, сквозь которые открывался вид на помещения с большим количеством света.
Сначала попался то ли виварий, то ли зоопарк. Транспаристиловые кубы и металлические клетки стояли в три этажа, до верхних можно было добраться только при помощи репульсационного подъемника.
Почти все клетки были заняты. За столом в центре комнаты устроились два человека, один что-то печатал на компьютере, время от времени недоуменно поглядывая на голографический экран, второй просто скучал без дела. Оба не заметили гостью. А даже если бы обратили внимание, то увидели бы лишь флотского офицера, неторопливо шагающего по своим делам и ровным счетом никуда не спешащего.
Необходимость идти размеренным шагом в присутствии свидетелей и камер наблюдения сводила с ума. Хотя если Тонин занят порученным ему делом, то о камерах можно не беспокоиться. Ларе очень хотелось броситься по коридору со всех ног, но она не могла позволить себе стать объектом всеобщего интереса. Не сейчас, пока еще рано, ее бенефис чуть позже.
В следующем помещении располагалась операционная; хирургический стол изобиловал неординарным количеством эластичных ремней. Еще там имелось два инъектора на автоматических манипуляторах, мониторы, приборы и инструменты, назначение которых Лара не поняла. Девушка подавила невольную дрожь.
Затем был кабинет, а внутри — еще два человека в униформе медтехов. Один поднял голову, прищурился, прикрывая глаза ладонью.
Лара набрала на панели кодового замка комбинацию цифр, которую подсказал ей Тонин, дверь открылась.
Техники, одинаково темноволосые и с такими одинаковыми лицами, что могли оказаться родными братьями, переглянулись и глуповато заулыбались.
— Новый офицер по связи с общественностью? — спросил первый.
— Совершенно верно, — Лара вошла и закрыла дверь.
— А будьте так добры, пожалуйста… — начал первый.
— Ну, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! — подхватил второй тем же голосом.
— Мы же ведем бой, правда?..
— Скажите, что там творится…
— Я чувствую вибрацию даже здесь…
— Я первый ее почувствовал!
— Нет, я!
Лара переводила взгляд с одного на другого.
— Меня от вас тошнит, — заявила девушка. Парочка вновь переглянулась.
— А ведь мы еще не знакомы! — радостно воскликнул первый.
Лара вынула из-за спины руку с бластером. Близнецы одновременно вздрогнули.
— Или ведите меня в виварий, — предложила Лара, — Или я вас пристрелю.
В считанные секунды ее доставили в указанное помещение, после чего уже четыре пленника растопырились у переборки носом в нее, а Лара исследовала клетки и транспаристиловые кубы первого этажа.
В одном сидел эвок.
— Понимаешь обшегалактический?
Малыш быстро и очень по-человечески кивнул; круглые блестящие глаза смотрели с одержимостью и пониманием, что несколько нервировало.
— Я хочу освободить тебя и вывести с корабля, вернешься домой или поселишься, где захочешь.
Эвок опять кивнул.
— Зсинж тебя за это придушит, — буркнул в переборку один из медтехов; первый или второй, Лара уже запуталась.
— Ошибаешься, не за это. Совсем за другое.
Замок был простой, механический; Лара откинула щеколду, и эвок выбрался на свободу. Посмотрел на людей и раскатисто зарычал на басах.
А потом, еще больше испугав Лару, эвок заговорил; интонация скакала как мячик и не принадлежала ни одному из известных диалектов общегалактического языка.
— Убью их! Одного за другим, всех убью!
— Нет, — отрезала Лара, — Ты обойдешь все клетки, спросишь каждого заключенного, не будет ли он бросаться на людей, если его освободят. Скажешь всем, что я выведу вас отсюда. Затем выпустишь тех, кто согласится и даст слово не кусаться.
Эвок поднял на девушку задумчивый взгляд, настолько очевидно взвешивая распоряжение и другие возможности распорядиться новообретенной свободой, что Лара испугалась. Она легко представила, как в голове пушистого малыша пробегает стратегическая программа действий. Затем косматик пожал плечами, совсем как человек, и заковылял к соседней клетке.
* * *
Зсинж наблюдал за небольшими и не ставшими от этого менее опасными астероидами; транспаристил иллюминатора едва заметно потемнел, когда носовые орудия «Железного кулака» испарили самый крупный обломок.
— Минеры докладывают, что заряды уже расположены на местах, — сообщил офицер-связист.
— Отлично.
— Поступил рапорт «Цепей правосудия», у них визуальный контакт с противником, сэр.
— Еще лучше.
— И старший бортинженер докладывает…
— Не так быстро.
Зсинж отошел к кабине голографической связи в защищенном отсеке непосредственно позади капитанского мостика.
— Переведите сигнал сюда.
Из воздуха над пластиной сгустилось лицо и верхняя часть торса человека, чья патологическая чистоплотность и сухопарость противоречили роду деятельности.
— Мы определили причину сбоев, сэр. Машинный отсек наводнен… м-м, дроидами-саботажниками.
Военачальник Зсинж воззрился на бортинженера с такой ненавистью, что отбил у того всякое желание шутить дальше.
— Не хотите попробовать еще раз?
— Стандартные коммуникационные дроиды МСЕ-6 либо сошли с ума, либо их перепрограммировали, — сухо отбарабанил тех. — Они вскрывают технические люки, врезаются в кабели, посылают заведомо неверные данные, воруют инфочипы. Резвятся они как раз в системе гипердрайва.
Абсурдность сообщения была настолько очевидна, что Зсинж не удержался и прыснул.
— И что вы намерены сделать, чтобы прекратить безобразие?
— На данный момент самым действенным способом является хороший пинок, сэр. Вы не представляете, военачальник, что может сделать один имперский сапог…
— Ну, отчего же.., — Мы восстановили основные и дублирующие системы гипердрайва, но когда корабль уйдет в прыжок, действовать придется крайне аккуратно. В случае нового сбоя не останется ни одной запасной системы.
— Понял. Сколько времени вам надо?
— С пессимистической точки зрения, один час. С оптимистической — немногим меньше. Насколько меньше, не имею понятия.
— Будьте уж так добры, пусть будет как можно меньше. Конец связи, Голограмма погасла. Зсинж вернулся к Мелвару.
