Когда смолк шум улетающих вертолетов, лейтенант-десантник приказал построиться. На правом фланге стояли пограничники. Их лейтенант, с перебинтованной головой, но в зеленой фуражке стоял во главе оставшихся 18 живых бойцов и двух служебных собак. Левее их стояли десантники. Сплошь тоже в бинтах, но все живые и потерявшие ранеными меньше всех. Потом — остатки роты 23 МСП и 7 оставшихся экипажей БТ при 5 танках. По виду — им тоже досталось. На левом фланге стояли морпехи и два взвода НКВД. Среди этих подразделений потери были минимальны. Личного состава набралось на потрепанный батальон. Большинство уже было вооружено немецким оружием, к которому боеприпасов было достаточно. Лейтенант Борисов перед строем рассказал всем о бое, который только, что закончился их победой. Рассказал, почему победа в нем была так важна. И помолчав, сообщил всем, что по сведениям авиаразведки сюда от Житковичей двигается еще одна мотоколонна врага. И командованием поставлена задача подразделениям, обеспечившим эвакуацию подбитого самолета, связать эту колонну боем до подхода подкреплений. И приказ командования они выполнят. После этого подозвал к себе командиров подразделений и начал им ставить задачу, показывая что-то на карте.
Через 20 минут подразделения занимали позиции на восточном берегу озера, там, где из него вытекала маленькая, с болотистыми берегами, речушка Бобрик, через которую можно было переправиться танкам только в одном месте. Вот напротив этого места, в метрах 300, и окапывались подразделения. За их позициями стали оставшиеся 5 БТшек. Лейтенант Смирнов и его экипаж выжили в бою с немецкими «тройками». Удачно он выбрал позицию! И успел сжечь 4 танка немцев, прежде чем они попали под удар вертолетов. Ротный был ранен и обгорел немного, его отправили вертолетом в тыл вместе с другими ранеными. Таким образом, лейтенант Смирнов стал командиром роты из 5 оставшихся БТ. И сейчас он сам лично расставлял танки перед единственным бродом через маленькую речушку. На этой позиции спрятаться было не за что. Поэтому танки он расположил в кустарнике, указав каждому основную и запасную позиции. Три танка поставил прямо против брода, а два отвел левее, и поставил их для стрельбы во фланг немцам. Два пограничника с собаками ушли через брод навстречу немцам в дозор. Смирнов знал то, чего не сказал десантник Борисов. По всем прикидкам, по времени должен был подойти сюда разведбат. И, судя по их позиции, он выйдет на дорогу в тылу у немцев. Впереди они, сзади — разведбат, слева у немцев будет озеро, справа — непроходимый лес. Ждет их маленький котел. Хотя почему маленький? Ведь никто не сказал, сколько их идет. Поэтому нужно готовиться по полной программе.
Минут через 30 в той стороне, куда ушли пограничники, в небо взметнулась красная ракета. Все! Что успели, то успели. Смирнов занял свое место в танке, проверив наводку орудия и присоединив штекер шлемофона к рации, внезапно услышал позывные их роты. Причем запрашивал их позывной знакомый голос. Паша Бойков! Сергей ответил ему, тот сообщил, что с ним будет говорить «Первый». Смирнов понял, что это командир разведбата. Комбата интересовало, в каком квадрате карты они находятся и вышли ли на них немцы? Уяснив диспозицию, передал, чтоб не дрейфили — все будет нормально. Ничего лишнего не сказал, но лейтенант понял, что западня готова и ждут жертву. Быстренько выбрался из башни и побежал к лейтенанту Борисову. Услышав о наличии связи с разведбатом, лейтенант повеселел: "Я в курсе, что они должны были быть на подходе, но не знал где и когда точно. Держи с ними связь. Если что — сразу сообщи. Вот тебе посыльный, — и он кивнул на невысокого десантника, — будь рядом с танком». Из леса за речушкой затарахтело, и на поляну выкатились три мотоцикла с колясками. «Ну! Немцы в 41 году и чтоб без мотоциклов? Куда ж без них? — пробормотал Борисов и подал команду. — Снайпера!». После его команды защелкали выстрелы и менее чем через минуту немецкий дозор, не успев сделать ни одного выстрела, прекратил свое существование. «Давай! Сейчас появятся!» — обернувшись к Смирнову, обронил Борисов. Не успел Смирнов и посыльный-десантник добежать до замаскированного танка, как на опушку леса выкатился немецкий Т-4. «Вот черт! С ним придется повозиться!» — подумал он, залезая в башню. И тут же стал вызывать по рации два своих танка во фланговой засаде. «Четверку видите? Это ваша цель. Остальным — четверке в лоб не стрелять!». Т-4, шевеля своим обрубком ствола, медленно двигался к броду. Расстрелянный дозор они, конечно видели, и понимали где находятся русские. Но пока еще не определили конкретные цели. Сзади «четверки» из леса выползали другие танки и разворачивались в линию, прикрывая броней, спешивающуюся с БТРов мотопехоту. Не доходя метров 100 до брода, танки встали. Вперед выдвинулась пехота, а позади танков в интервалах между ними развертывались спаренные 20 мм зенитки. На опушке леса устанавливались минометы. «Мда… Вечер перестает быть томным» — разглядывая в щель между козырьком каски и бруствером свежевырытого окопа приготовления немцев, подумал морпех Шупейкин.
Все ждали, когда немцы перейдут речку — это был оговоренный рубеж открытия огня. Берега в этом месте были крайне пологие, и спрятаться там было негде. И когда цепь немецких пехотинцев, настороженно оглядывая лежащее перед ними поле и опушку леса, ступила на северный берег Бобрика, тишина взорвалась грохотом выстрелов. Огонь был настолько плотным, что Шупейкин так и не понял — немцы сами упали и залегли, или их просто всех убило в первые же мгновения. Но стрелять они не стреляли. Зато загрохотали пушки танков, потянулись страшные нити 20 миллиметровых трассеров, сметая жидкие брустверы неглубоких окопов. Через секунды на позициях советских подразделений начали рваться мины.
Время замедлилось — прошла всего лишь минута, а уже горели 6 немецких танков, включая «четверку», получившую в борт два снаряда; замолчали 4 зенитных автомата, но стреляло еще 8. До минометной батареи достать было нечем. Точнее — могли бы БТшки из своих сорокапяток, но из тех, что встречали немцев в лоб, горел уже 2 и еще одну немцы достали во фланговой засаде. БТшки не успевали «отмахиваться» от немецких танков и зениток. БТ Смирнова пятился назад — он вторично решил задействовать горевший танк в качестве укрытия. Теперь уже свой. Если успеет. Двадцатимиллиметровки стригли кусты как траву. Смирнов прекрасно понимал, что везенье скоро кончится, и он получит «свой» снаряд или очередь зенитки.
Все изменилось за секунды. Внезапно замолчала минометная батарея, секундами позже — замолкли зенитные автоматы и тогда Смирнов в триплекс увидел, как на опушку противоположного берега выходят БТР-70 и три знакомых БРДМ. КПВТ с трехсот метров рвали заднюю броню немецких танков в клочья. Почти все они вспыхнули — бронебойно-зажигательные пули калибра 14,5 мм сделали решето не только из брони, но и из топливных баков. В немецких экипажах живых не было. Не стреляли они только по «Ганомагам», там обошлись работой снайперов по пулеметчикам. Немецкие водители по одному с поднятыми руками стали вылезать из БТРов. Бой закончился.
