восстановился.
Верно... Я быстро устаю и также быстро восстанавливаюсь. Так было в лесу и по дороге к замку, когда меня вели стражи. Они еще хихикали над моей отдышкой. В моем теле... все происходит быстро. И чем больше в Анклаве находится людей, тем быстрее. Вместе с Торном уже в четыре раза быстрее. В четыре раза лучше результат и серьезнее последствия всего, что я делаю со своим телом.
Опасно! Очень опасно! Тревога! Варнинг! Ахтунг!
Всё эти мысли я высказываю вслух черепу, сдерживаясь, чтобы не влупить ему леща. Торн и Киса слушают молча, а когда я заканчиваю, она оба молчат.
— Ничё не поняла, — хмыкает Киса.
— Хм...
— Дядька Торн, ты всё понял?
— Да.
— Ну и ладно. Мне-то что.
Череп в моих руках неожиданно смеется. Мерзко и отвратительно, так, что по спине бегут мурашки.
— Отлично, мастер, отлично. Всё верно. Вы совершенно правы. Поздравляю, лишь каждый пятый мой хозяин приходил к настолько точным выводам. Особенно так скоро. Всё именно так, как вы и сказали. Если Анклав берет плату за десять человек, то и ваш организм будет выматываться в десять раз быстрее. Ну и не только выматываться, хе-хе... Понимаете ли, старость — это очень сложное изменение организма. Кстати, рекомендую вам спариться с самкой с десятикратным удовольствием. Поверьте, ощущения незабываемы. Я уже не говорю про стократное и тысячекратное. Ух, сколько душ погубил Анклав такими соблазнами.
Спокойно возвращаю Костю на подставку, представляя, что ему очень от этого больно. Спрашиваю:
— Что происходит с единоразовой оплатой? Как я могу за секунду постареть на сто пятьдесят дней?
— Что-то не хочу говорить...
— Костя-я-я-я...
— Ну ладно-ладно. Но это страшная тайна, знайте! — хмыкает. — Я так и не придумал, как можно забрать разом много жизненной силы. Так уж получалось, что все подопытные умирали. Поэтому я забираю у вас время, когда вы спите. Забыли, как легко вы восстанавливаетесь после сна? Правда, и спать приходится дольше... Короче, это сложно для понимания. Просто не думайте об этом и спите сладко.
Хреново.
Очень хреново.
Резко разворачиваюсь, смотрю на Торна:
— Капитан, ты говорил, что верен мне. Настало время проверить, насколько.
Торн спокойно кивает:
— Как скажете, Римус.
Он пока не понимает. Я подхожу к нему ближе:
— Мы принесем анклаву жертву. И начнем с одного очень конкретного мага.
Костя ухахатывается:
— Поздравляю, мастер. Вот теперь мы повеселимся по-черному.
А вот Торну совсем не весело. В первый раз он смотрит на меня с так недобро.
Эльвина из Дома Галленов
Супруга эйр Галлена, Повелителя западных провинций Меруноса
Эльвина стоит перед зеркалом в полный рост, рассматривает себя. Легким движением пальчиков подцепляет полупрозрачное платье и оно сползает к ногам. Она пытается найти на своем идеальном теле какие-то признаки старения, но таких ожидаемо нет. В ней прекрасно все. Белоснежная и нежная кожа, аккуратная грудь и эти ключицы, доводят мужчин до животрепещущего восторга. Разве не так должна выглядеть королева? Разве не так должна выглядеть супруга хранителя Корней Великого Древа, а не кого-то там человеческого эйра?
Именно так. Ради этой красоты Эльвина пошла на многое. В её возрасте у эльфийских женщин появляются первые морщины. Если бы Эдмунд увидел на ней признаки старения, то догадался бы сколько на самом деле лет его жене. Но он никогда этого не увидит. Никто не увидит. Как никто и не должен узнать как именно она поддерживает свою красоту. Это секрет Эльвина будет хранить еще тысячи, а может и десятки тысяч лет, пока ей не наскучит жить.
В дверь стучатся. По одному только звуку костяшек о дерево Эльвина понимает, кто пришел:
— Проходи, Эрмин.
Ее единственный за очень много лет сын Эрмин кашляет:
— Матушка, вы... оденьтесь, прошу вас.
Эльвина не отрывается от зеркала, грациозно вертится, нащупывая себе бедра. Слышит как ее сын отворачивается, чтобы не смотреть на обнаженное тело родной матери.
— Тебя так легко смутить, сынок. Неужто ты так падок на красивых женщин, что сразу теряешься?
— Нет, матушка, не падок. Дети не должны видеть своих родителей без одежды.
Эльвина резко разворачивается, подходит к сыну, кладет ему руку на плечо:
— Кто тебе сказал такую глупость, сынок?
— Никто. Я сам это знаю.
— Представь, что ты живешь тысячу лет. Неужели тебя будет волновать такая глупость? В первую очередь ты эльф, не забывай этого. Ты знаешь почему наши маги считаются самыми сильными в Варгоне. Потому что мы лишены человеческих предрассудков и их болезней от кровосмешения. В эльфийской природе заложена огромная сила и если бы я не обручилась с твоим отцом, то меня отдали бы собственному брату. Ты знал, что мой отец является мне еще и старшим братом.
Конечно же, он не знал. Даже не видя лица сына, Эльвина чувствует, что у него дернулся глаз. Эдмунд повлиял на мальчика сильнее, чем она думала.
— Мы живем по законам людей. Если я буду править ими, как эльф, то долго моё правление не продлится.
Эльвина улыбается, возвращается к зеркалу, подбирает платье и одевается.
— Ты совершенно прав, сынок. Но не забывай, что полуэльфы живут долго только если считают себя эльфами. Ты можешь говорить людям что им хочется услышать, но не должен забывать, кто ты. Достаточно засомневаться в своем эльфийском происхождении, как ты начнешь стареть и умрешь лет через двести, может триста. Обернись.
Эрмин оборачивается. В отличие от своего отца у него не хватает силы воли, чтобы не стрельнуть глазами по ее телу в полупрозрачном платье.
— Матушка, ну я же прос...
Эльвина мгновенно оказывается рядом с сыном, прислоняет палец к его губам:
— Перестань думать о глупостях. Тебе всего шестнадцать — по моим мерка ты только что вылез из утробы. Какая мать будет переживать как она выглядит перед младенцем? — вздыхает. — И таких вот детей люди ставят у власти. Как мне привить в тебе разумность, если ты еще даже не сделал своего первого шага? Но хватит об этом... Ответь мне сынок, почему Римус еще жив? Неужели я поручила тебе слишком сложное задание? Ты обязан уметь справляться с подобным без моей помощи. Разве я плохо наставляла тебя? А может... ты пожалел глупого человеческого отпрыска?
Эрмин опускает голову, но мать резко вздергивает его за подбородок:
— Никогда не отводи взгляда от сложного собеседника.
— Матушка, я... поручил Римуса...
