«Кто же это может быть? Ребята крепкие и быстрые», — думал я, располагаясь на верхушке одного из гигантских валунов с хорошим обзором на прилегающую территорию. Рядом со мной, у самого лица, примостилось маленькое существо, похожее на ящерицу. Такой же длинный хвост и внимательные глазки-бусинки на крупной плоской голове. Белая, почти прозрачная кожа. Малейшее движение — и маленький сосед скрылся среди разломов камня.
Нового нападения я не дождался, а минут через десять разглядел группу солдат во главе с Таппертом. По всей видимости, их переполошили звуки выстрелов. Выйдя из укрытия, я вместе с прибывшей подмогой осмотрел место боя, но кроме стреляных гильз и темных пятен, напоминающих кровь, на том месте, где я в упор выстрелил одному из нападавших в сердце, мы ничего не нашли. Еще час потратили на прочесывание местности вокруг, но безуспешно. «Ковбоев», как я назвал их про себя за платки на лицах, мы, к моему глубокому сожалению, не обнаружили.
Добравшись до поста у входа в Пирамиду, я спросил у старшего, кто проходил на объект в течение последнего часа, и узнал, что минут двадцать назад на электромобиле промчалась группа специалистов под руководством Штайнера — помощника доктора Рауха. Сгрузив длинный металлический ящик, они быстро потащили его внутрь. Словно ищейка, я почувствовал, что напал на след, и вместе с Таппертом отправился к «Молоху». Быстро взбежав по трапу, я взошел на корабль и ринулся к медицинскому отсеку. Тапперт с отделением солдат следовал за мной. Достигнув отсека, я приложил руку к дверям, и они послушно разъехались в стороны. Над одной из капсул склонился штурмбаннфюрер Герхард Штайнер и трое его плечистых молодцов. Штурмбаннфюрер обернулся и прошипел:
— Дьявол.
Его помощники встали полукругом, меряя мрачным взглядом то меня, то моих вооруженных спутников.
— Вы не имеете права заходить в это помещение, — продолжал шипеть Штайнер. Я направился к капсуле. Штайнер преградил мне дорогу. Ближайший громила тоже дернулся в мою сторону и тут же уперся грудью в ствол моего «вальтера». Клацнул затвором Тапперт.
— Ты пожалеешь, фон Рейн. — Штайнер все еще стоял у меня на пути. Я ткнул ему стволом пистолета в живот:
— Подвинься, Герхард. Ты на линии огня.
Подойдя к капсуле, я заглянул внутрь. Там лежал человек с пулевым отверстием под сердцем и сломанным запястьем.
— Кто это? — повернулся я к Штайнеру. — Этого человека я раньше не видел.
— Не твое дело, — огрызнулся Штайнер, пятясь от меня. Пальцы его правой руки дрогнули. Он был готов выхватить пистолет.
— Не дури, Штайнер. Сдай оружие. Пару часов назад двое неизвестных, один из которых сейчас лежит в этой капсуле, пытались убить начальника охраны Нового Берлина, то есть меня, на Темной Пустоши.
По глазам Штайнера я понял, что до него начала доходить вся сложность ситуации. И в этот момент один из его громил нанес неожиданный удар Тапперту в челюсть. Молодой эсэсовец у дверей открыл огонь из автомата. Штайнер рванул из кобуры пистолет. Его помощники тоже выхватили оружие.
Спустя несколько минут беспорядочной стрельбы все было кончено. Трое громил Штайнера были мертвы, а он сам с руками, стянутыми ремнем, понуро сидел у стены. От смерти мне удалось его спасти, только прострелив ногу. По счастью, мои эсэсовцы все были целы и невредимы, показав хорошую боевую выучку. Я подошел к капсуле. Шальная пуля угодила лежащему в ней стрелку точно в лоб.
В Берлине, судя по всему, были шокированы происшедшим. Ответ на радиограмму о покушении сотрудника СД на начальника охраны Нового Берлина и последовавших событиях пришел только спустя несколько дней. Оберштурмбаннфюреру СС Рану поручалось провести расследование с ежедневным докладом в Берлин. Двое суток спустя, после первых докладов Рана, из Берлина пришел другой приказ Гиммлера, где предписывалось в срочном порядке направить Штайнера под конвоем в Берлин, а расследование считать завершенным. Особо указывалось на необходимость обеспечить возможность доктору Гансу Вендланду продолжить работы, начатые доктором Раухом. Но и за эти неполные двое суток, даже несмотря на то что сидевший под арестом Штайнер упорно молчал, мне удалось узнать достаточно много интересного. Доктор Раух и его группа, еще до того как получили задание по изучению возможности создания с помощью инопланетных технологий «эликсира молодости», занимались разработкой препарата, позволяющего создать сверхсолдата. Благодаря опытам на людях Рауху это частично удалось. Созданный им препарат резко увеличивал силу и выносливость человека, делал его нечувствительным к боли. Особая модификация препарата позволяла также полностью подчинить себе человека, заставить его беспрекословно выполнить чужую волю. Но у разработок Рауха был один существенный недостаток — действие его «зелья» носило краткосрочный характер. Три часа невероятного психофизического подъема сменялись глубоким упадком сил и нестабильным психическим состоянием подопытного. Для полного восстановления сил требовалось несколько суток. Здесь, в Новом Берлине, Гиммлер поручил Рауху и его команде не только создать «эликсир», но и довести разработку сверхнаркотика до наиболее оптимального результата. Два подопытных из числа пленных советских солдат, которых Раух привез с собой в специальных ящиках-саркофагах, показывали наилучшие результаты. Вот этих-то зомбированных солдат и натравил на меня Штайнер.
Ран пытался добиться от членов группы Рауха объяснения действий Штайнера. Но те лишь невнятно бормотали, что Штайнера расстроила смерть Рауха и последовавшее затем известие об отмене участия группы в экспедиции на Альдебаран. Сам Штайнер упорно молчал. Попытка же допросить оставшегося в живых стрелка была изначально обречена на провал. Раух своими экспериментами превратил человека в невменяемого зомби, способного только послушно выполнять чужие команды.
Доктор Вендланд на допросе заявил, что не имел к этому никакого отношения и Штайнер воспользовался подопытными без его ведома. Вендланду вторил его помощник — Дитер Зоммер. Но если Вендланд вел себя абсолютно спокойно, то круглолицый Зоммер не знал, куда девать глаза, то и дело промокая платком обильно потеющий загривок. Присутствуя на всех этих допросах, я вспоминал предостережение Баера. Благодаря давнему опрометчивому докладу Хорста с предположением о наличии у меня необычных способностей, я действительно мог рассматриваться Гиммлером и Раухом как составная часть эксперимента по созданию сверхсолдата. Я даже начал допускать мысль, что нападение на меня было не покушением на убийство, а проверкой таких способностей, проведенной Вендландом, Зоммером и Штайнером на свой страх и риск.
