Так и повелось: Маришка поочередно живет то у отца, то у мамы. И ни он, ни дочь никак не могут привыкнуть к тому, что она больше не Хмельницкая, а Рамазанова. Маришка то и дело жалуется — учителям приходится по два-три раза ее вызывать. Ну не лежит душа к новой фамилии!
Радио, будто бы объявившее сегодня мораторий на плохие новости, наигрывало легкие танцевальные мелодии. Влад, развалившись в кресле, легко покручивал руль, насвистывал в такт музыке.
Четырехчасовые новости прошли незаметно — никаких тревожных вестей и катастроф. В конце дикторша радостно сообщила:
«…сегодня после ремонта открылся Кукольный музыкальный театр. Главный режиссер театра сказал в интервью нашей программе…»
Влад подумал, что надо бы сводить Маришку на какой-нибудь спектакль. В принципе, если попытаться выполнить все, что он наобещал дочери за последнее время, то и месяца бесконечных походов не хватит. Но надо же с чего-то начинать.
У дверей школы Влада встретили заплаканная учительница и директор, внешне собранный, но с растерянным лицом.
— Владислав Игоревич, успокойтесь, у нас плохие новости…
— Что случилось?!
— Мы с утра пытаемся вам дозвониться. Никто не брал трубку, и мы…
— Да в чем дело!
— Марину сегодня утром сбила машина. Почти у самого входа.
Влад почувствовал, как земля под ногами, только что такая твердая и крепкая, вдруг стремительно ухнула куда-то вниз.
— Что?! Какая машина?
— Мы не успели рассмотреть, она была вся перемазана грязью… Иностранная какая-то…
Крепко, до боли сжав кулаки, Влад выдохнул, помотал головой.
— Ладно, после разберемся. А куда Маринку повезли, в какую больницу?..
Директор странно посмотрел на Влада и хрипло произнес:
— Вы не поняли. Марины больше нет. Она погибла.
Елена Долгова
СТАЛЬНЫЕ ТРИАДЫ
Вечеров в состоянии полного спокойствия поднялся на борт транспортно-пассажирского корабля «Фаэтон» в шесть часов пополудни. Стояла жара, но зал космопорта насквозь продували ледяные сквозняки кондиционеров. Черная сумка исчезла, унесенная лентой транспортера, экран сканера, скрытый от непосвященных, отразил имя, идентификатор и общий контур тела человека.
После погрузки восемь пассажиров разбрелись по разгрузочным капсулам, и корабль стартовал, выбросив в раскаленную землю прощальную струю огня.
В этом и заключался первый, пока едва заметный шаг к катастрофе.
Ужинали все вместе в кают-компании. Квазигравитация, хрусталь и белая скатерть создавали иллюзию земного праздника. Вечеров не воспользовался компьютером, он и без того помнил досье каждого пассажира, слева направо, в том порядке, в котором они уселись за столом. Мужчины и женщины принадлежали к «золотому миллиарду» Земли. Они были счастливы в той мере, в какой счастьем может считаться гарантированный комфорт больших городов. Одни — молоды и привлекательны, другие опытны и успешны. Один человек уже приближался к финалу (такому же безболезненному, как и вся остальная жизнь). Пассажиров проверяли заранее, и никто из них, конечно, не носил оружия.
Тем не менее среди них прятался враг.
Всего один. Сэт. Фигура без лица. Организатор терактов и убийца тысяч.
Вечеров незаметно для других вглядывался в спокойные, благополучные профили.
— Черт, как это сложно — три дня не курить, — ворчал бульварный журналист, который сидел от Вечерова по левую руку.
Он был насмешлив и довольно популярен. У него была открытая манера держаться, но этот человек тоже мог оказаться Сэтом.
— Зато для здоровья полезно, — отозвался пожилой банкир, который совсем не стремился к известности.
Блондинка в маленьком платье для коктейля тут же сверкнула в его сторону взглядом. Тем временем еще один мужчина, русоволосый, без особых примет, искоса уставился на ее грудь.
— Правила безопасности пишутся кровью, — ернически добавил юноша, который работал программистом в «Фобос инкорпорейтед».
— Мне все равно, я только сопровождаю груз, — тихо отозвался курьер.
С точки зрения Вечерова Сэтом мог оказаться даже он.
Альда промолчала.
Эта девушка со странным именем, отдаленно знакомая Вечерову по жизни, не связанной с работой, устроилась поодаль, потягивая через соломинку «Мохито». У нее были длинные ресницы и идеальный овал лица.
«Итак, Сэт. Мы не знаем о нем ничего, что не могло бы оказаться ложью, не знаем даже, мужчина это или женщина, в этом смысле даже Альда может оказаться Сэтом. Одно известно наверняка — этот всегда уходит живым».
Вечеров хорошо помнил свою последнюю, заочную встречу с самым удачливым террористом мира. Тогда горела трава (короткая и густая трава городского газона, вовсе не подходящая для пожара), а высотка информационно-аналитического центра Койпера сложилась, будто карточный домик. Вечерову почти сразу попалась оторванная рука с печаткой на среднем пальце, прочие мертвецы оставались под завалами, бетон и стекло спеклись и перемешались, лифты рухнули с верхних этажей, и удушливый дым поднимался над руинами.
Смертника так и не нашли, даже если он существовал. Остатки взрывного устройства исчезли бесследно. Технология преступления осталась неясной.
Подобные случаи повторялись время от времени, и все они имели одинаковый почерк.
Объектами становились высокие технологии, число жертв, огромное или малое, очевидно, не играло для Сэта особой роли. Взрыв на коллайдере тоже приписывали ему, но никогда, ни единого раза этот чёловек не поддался тщеславию, не сделал публичного заявления и не показал лица.
«Просто загадка какая-то, преступник без примет и слабостей».
Вечеров допил мартини и ушел к себе в каюту. Через два часа он связался по внутренней связи с другим пассажиром, после короткого разговора дождался его появления, впустил гостя и наглухо запер дверь. Собеседник Вечерова, тот самый, русоволосый, без особых примет, устало опустился в кресло.
— Вымотался я, извини.
— Есть что-нибудь?
— Пока почти ничего. Мысли всех шестерых прочитал, но в основном там шелуха. Секс, деньги, интриги, жадность. Банкир чего-то боится, но напрямую с насилием это не связано. Курьер живет на таблетках, но это не по вашей части. Девушки, как я понимаю, не в счет?
— В счет.
— С ними все чисто. Брюнетке нравишься ты.
— Не густо, Миш.
— Да, не густо, не густо… У меня к тебе встречный вопрос. Есть ли вероятность, что этот тип не на борту?
Вечеров задумался только на секунду.
