До этого момента отряд не имел в воздухе «наблюдателей». Они бы не смогли «выжить» в период ливня. Кроме того, само нахождение в лесу ставило ограничения в тактическом использовании микроавиации. Дело в том, что энергоресурс техники рано или поздно кончался, а при посадке самолетов меж деревьев имелась вероятность катастрофического столкновения с веткой. Не стоило рисковать микроавиацией зазря. Вот если бы у отряда не наличествовало спутниковой разведки, другое дело. А в отношении «мух», помимо указанных ограничений, имелись еще некоторые. Например, их ресурс оставлял желать лучшего, а найти их после падения весьма и весьма трудно, по крайней мере людям, осуществляющим боевой поход. Так что «мухи» считались предметами разовыми, и их следовало экономить для дела, поскольку цена отдельной «особи» доходила до пяти тысяч долларов. Сейчас, разумеется, их следовало использовать немедленно, хотя и это было уже в какой-то мере поздно.
Пока «наблюдатели» не приступили к барражированию в нужных секторах, следовало оценивать ситуацию по наличной информации. Оказалось, ее не так много, как хотелось бы. То ли некоторые из прилетевших мин имели парашюты для замедления падения, то ли это что-то еще, но над лесом уже стлалась дымовая завеса. И это помимо той, что продолжала висеть двумястами метрами выше – последствие все еще коптящих небо нефтяных терминалов местной столицы. Очень странно, но дымную вуаль не смог убить до конца даже ливень тропиков.
Так что поясной компьютер черпал данные в основном из шумоулавливающих датчиков, расположенных на шлемах. Однако и это не так уж мало, как кажется. Стало ясно, что отряд Арриго подвергся атаке как минимум с трех направлений. Мгновенно просчитанные «компом» вариации перечеркнули возможность выскользнуть из ситуации посредством просачивания. Следовательно, требовалось либо принимать бой сидя на месте, либо прорываться в каком-то одном направлении, дабы концентрировать силы. Однако сидеть, когда сверху на тебя падают мины, не лучший выход. Вдруг те латиноамериканские минометчики подкорректируют свой огонь? Конечно, по теории такое маловероятно, ибо точно известно, что в данном районе нет никакой артиллерии и ни одного тяжелого, должного передвигаться на механической тяге миномета. Но мало ли о чем рассказывают предварительные прикидки экспертов? Ведь не учли же они самого этого нападения. Предусматривалось, что инициативу здесь всегда будет навязывать капитан Арриго, а вышло вот как.
Быстрее всех приближались наступающие с севера. «На скаку идут, что ли? – прикинул Давид, разглядывая картинку в подавляющем зрение режиме. – Но маневрируют, делают перестроение. Надо с ними разобраться». Он перевел перчатку в позицию сенсора и стал тыкать пальцем в видимую перед собой схему. На самом деле картинка создавалась лазером, помещенным на затылке; оттуда луч проходил по световоду и попадал на специальную линзу, направленную в зрачок человека и меняющую форму, а следовательно, точку фокуса в зависимости от воздействия модулирующего сигнала. Она умела делать это несколько тысяч раз в секунду. Кроме того, еще один микрочип, находящийся тут же, вел контроль выходной частоты и мощности излучения лазера. В случае отклонения этих параметров в опасную для зрения область он тут же производил расфокусировку и даже затемнение линзы. Кстати, это была совсем недавняя доработка «панцирей», сделанная по настоянию какого-то отголоска демократического прошлого – «комитета охраны здоровья военнослужащих». Исходный чип еще ни разу не сработал, да он не имел даже возможности включить свою функцию. Доработка являлась абсолютной бессмыслицей, помимо прочего усложняющей конструкцию, но технические доводы экспертов-техников не могли убедить «комитетчиков»-гуманитариев. Хотя вообще-то сами параметры передающего лазера не позволяли ему излучать в опасном для зрения спектре.
Давид Арриго продолжал перегруппировку отряда, делал подготовку к отражению наступления врага. «Чертовы перуанцы, – размышлял он между делом. – За кого они нас приняли?» В принципе, он был очень не прочь помериться с ними силой, доказав свое полное техническое и тактическое превосходство, однако не в данный момент. Поднятый атакой кавалерии «инков» шум наверняка спугнет запрограммированную загодя цель. Ищи потом эту назначенную к захвату группу или, по крайней мере, догоняй.
В это время в лесу начали взрываться еще какие-то сюрпризы. Командный компьютер Арриго фиксировал каждый такой подрыв. Идентифицировалось это как нечто из давно вошедших в практику войны электромагнитных гранат. Им было далеко до той супермины, которую применили по подразделению коммандос в Африке. Тем не менее никто в отряде Давида не предполагал наличия даже такой оснастки у каких-то кавалеристов. «Вот тебе и „латиносы“!» – констатировал американский офицер.
Одна из электромагнитных гранат, видимо, взорвалась поблизости от пролетающего «самолета-наблюдателя», ибо связь с одним из двух запущенных прекратилась. «Первые потери, – отметил Давид Арриго. – Что-то будет дальше?»
126
Плетение нейронной сети
Он не взял у жертвы абсолютно ничего, хотя хватило бы тридцати секунд, чтобы обыскать карманы и выгрести все наличные доллары; там запросто могла оказаться годовая зарплата кубинского крестьянина. Но никогда, ни сразу, ни потом, у него не шевельнулось мысли о потерянной прибыли. Это было чисто политическое убийство. Вообще-то он не считал террор единственно приемлемым способом борьбы с зарвавшимися устроителями сегодняшнего мира, но как прикажете биться с нависшей с севера сверхдержавой? Он внес свою посильную лепту – уменьшил количество «новых кочевников» на одну единицу. Однако он не скажет об этой проверке боем нигде и никому.
Более того, тот случай очень сильно повлияет на его характер. Он станет сдержанным и теперь не будет по каждому поводу затевать политический диспут. Вам нравится частная собственность на средства производства? Пожалуйста, зачем тут пускать пену до хрипоты? Нас рассудит время. Поверьте или запомните, его потребуется не так уж много. Естественно, мы тропическая страна, и поначалу сюда хлынет некоторое количество денег. Ничего, виртуальные банковские миры выпотрошат их обратно со скоростью межконтинентального пылесоса.
И понятно, он никогда не пожалел о сделанном. Особенно после происшествия в Гаване. После короткой и страшной эпидемии «белой оспы». Ведь она ударила по его миру не просто как далекий геополитический кошмар – непосредственно. Мама и папа, они так и остались в столице его небольшой родины. Умерли где-то в госпитале, в общей, эпидемиологически запретной для посещения палате. А может, даже под капельницей. Надо же было отцу сунуться по делам в Гавану именно тогда. Но кто знал? Сколько лет он туда не ездил, и ведь ничего, жили. Какие-то новые бюрократы ввели какое-то срочное дополнение к какому-то закону. Но у отца наличествовали льготы, однако для подтверждения в изменившихся условиях пришлось катить в тутошний мегаполис самому. Вот и покатил. А поскольку инвалидность, мать, естественно, оказалась сопровождающей. Фидель Кассасия по известным причинам не очень рвался в столицу, однако если бы родители попросили, то пришлось бы закусить удила. Но не попросили, хотели проехаться вдвоем. У стариков свои причуды, но вдруг они жаждали припомнить молодость? Ведь именно там, в сельскохозяйственном институте, свела их когда-то судьба.
