— Какие-нибудь затруднения? Самый маленький из джавасов метнулся вперед, пал ниц и поцеловал сапоги Люка.
— Господин, мы сделали все, что в наших силах, все, что в наших силах. — Джавас снова поднялся. Это был один из тех, кого Люк спас и которого мысленно прозвал Коротышкой. Желтые глаза блестели в черном провале его капюшона, словно светляки. — Ходить, куда ты сказал, пытались перерезать провода, какие ты сказал.
Он протянул руку. Люк поморщился. Похожие на птичьи, когти лапы были покрыты волдырями и почернели от ожогов. Тут шагнули вперед и другие, вытянув свои руки как подтверждение проделанной работы. Люк был потрясен.
— Это правда, Люк, — тихо произнес рядом с ним голос Каллисты. — Кабели, подающие энергию в Камеру Казней, не только экранированы, но и снабжены минами-сюрпризами. Один из джавасов погиб, пытаясь проникнуть туда, а двое других сильно оглушены. Мы не можем обесточить решетку.
— Что-нибудь еще? — спросил Коротышка. — Мы пошлем обменять тебе шестьсот метров серебряной проволоки, четырнадцать батарей «Телгорн» размера 1А, тридцать батарей «Лоронар» размера ЗД на передвижные жилища и оптические схемы двух киботов фирмы «Галактика Гиромах Мульти-функшнз».
Люк его почти не слышал. Он почувствовал странный холодок где-то между ребер. Крей должны были отправить на казнь примерно через час, а решетка в Камере Казней все еще жива. Мысли его неслись вскачь, пытаясь найти новый план, новый выход…
— Двадцать «Телгорнов» размера 1А, — уговаривал Коротышка. — Это все, что у нас есть. Без них мы будем шарить в темноте, как слепые личинки в камне, но для тебя, Господин, мы заключим особую сделку.
— Тридцать 1А, — сделал контрпредложение Люк, поправляясь и зная, что именно ему требуется сделать. Если джавасы утверждали, что у них есть двадцать штук размера А, значит, у них запас по меньшей мере в сорок пять. — И тридцать ЗД, и тридцать метров реверсивного экранированного троса в обмен на продукцию «Гиромах Мульти». Что до остального, то сделайте для меня еще кое-что.
— Все остальное? — Полдюжины голов в капюшонах повернулись — один джавас приблизился на шаг к черной парящей тени салазок, и оба обнаружителя развернулись, злобно сверкнув линзами. Джавас отступил ровно на восемь сантиметров, требовавшихся для того, чтобы выйти за пределы радиуса действия обнаружителей. Люк понял, что должен заключить эту сделку по-быстрому или его валюта будет расхищена еще до того, как он вернется с Крей и Никосом. Если он вообще вернется с Крей и Никосом.
— Все остальное, — подтвердил Люк. — Легкая работенка. Легкая.
— К вантам услугам. Мастер Господин, Мастер Господин, — хором пропищали джавасы. Они столпились вокруг него, размахивая обгорелыми руками. Некоторые из них перебинтовали себе руки тряпками и оторванными полосками изоляции и мундиров. Люк гадал, будет ли безопасным отрядить Трипио достать им из лазарета дезинфектанты, и решил, что это чересчур рискованно, пока Крей в опасности. — Сделать все, что угодно, — пообещал Коротышка. — Убить всех больших охранников. Украсть машины. Все, что угодно.
— Отлично, — сказал Люк. — Я хочу, чтобы вы разошлись по всему кораблю, везде и всюду, и принесли мне всех трехногов, и сложили их в одном помещении. Всех запереть в столовой и держать там. Не повредите их, не убивайте их, не связывайте их — просто осторожно доставьте туда и дайте напиться. Идет?
Джавасы отдали честь. Их балахоны раздулись, словно гондарские оспины.
— Идет, Господин. Вполне идет. Платить сейчас?
— Принесите батареи к лифту 21, и я заплачу половину. — Люк старался не думать о том, как мало времени оставалось между настоящим моментом и 16.00. Крей предстояло быть казненной, а ему приходилось разыгрывать из себя перед джавасами торговца утилем — И поспешите.
— Уже там, Господин. — Джавасы шмыгнули в темноту. — Еще вчера там! — Висевшие высоко над полом обнаружители защелкали и зажужжали, болтая манипуляторами.
Люк оперся на свой посох. Он весь дрожал от усталости.
— Можешь побыть здесь еще немного один?
— Вполне, сэр. Блестящий ход, если мне позволительно так выразиться, сэр-Люк извлек из кармана панель управления салазками и опустил сами салазки на пол. Он сознавал, что запах джавасов в помещении усилился, когда открыл хвостовую дверцу, неуклюже балансируя, прислонясь к салазкам, и стащил с них выпотрошенного «Тредвелла» и двух змеедройдов «Гиромаха».
— Ладно, — сказал он, снова захлопнув дверцу. — Стеречь это будет потяжелее, но мне нужны салазки. Думаешь, обнаружители с этим справятся?
— На какое-то время, сэр. — Дройд казался обеспокоенным, вглядываясь в непроницаемую темноту, которая была почти прозрачной для этих теплочувствительных оптических рецепторов. — Хотя должен сказать, что эти джавасы дьявольски хитры.
Голос Каллисты прозвучал из темноты:
— Для нас бесспорная удача, что Люк не менее хитер.
Он почувствовал ее гордость за него, осязаемую, как прикосновение руки.
К тому времени, когда Люк и его разящее потом воинство прибыли к лифту 21, джавасы уже были там с батареями. Люк направлял антигравитационные салазки, радуясь, что пока держится на ногах, — он уже чувствовал подкрадывающуюся усталость и начало боли и подумал: «Проклятье, я ведь наложил перигин всего несколько часов назад!»
Он взглянул на хронометр над дверями лифта. 15.20. С какого-то верхнего уровня по шахте лифта долетело знакомое мягкое контральто:
— Всему экипажу занять места у экранов наблюдения в комнатах отдыха секторов. Всему экипажу занять места у экранов наблюдения в комнатах отдыха секторов. Невыполнение будет рассматриваться как".
Угбуз и его молодчики автоматически развернулись кругом. Люк отпрыгнул от салазок, скривился от боли, споткнувшись, и схватил капитана за руку:
— К вам это не относится, капитан Угбуз. И к вашим людям тоже.
Кабан нахмурился, напряженно думая.
— Но неявка будет рассматриваться как сочувствие целям диверсантов.
Люк сфокусировал Силу в тесной тьме этой растревоженной и раздвоенной души.
— У вас особое задание, — напомнил он ему. — Ваша задача — исполнить свое предназначение кабана племени гекфедов. Только так вы сможете истинно послужить целям Повеления.
«Как же легко должно быть, было Палпатину, — с горечью подумал он, видя в глазах кабана возникшее радостное облегчение, — манипулировать людьми, используя именно такие слова, именно такие мысли».
И "как же легко любому, кто это проделывал, пристраститься к такому приливу энтузиазма, с которым капитан штурмовиков сделал знак своим последователям вернуться к открытым дверям шахты.
