Доспех духа. Том 9 - Фалько

— Опрометчивый шаг, — важно сказал он. — Лучше выждать год или два. Обстановка в мире может двадцать раз поменяться за это время.

— Вы с Сабиной слишком заморачиваетесь по этому поводу, потому что не знаете Матчиных.

— Кое-что знаем, — не согласился он. — К примеру, ты всегда держишь своё слово. Если что-то пообещал, то непременно сделаешь. Поэтому и обещания раздаёшь неохотно. Многие сочтут это недостатком, но не я. Кстати, я поручил крупных карпов в нашем пруду развести, рядом с Александровским дворцом, и откормить хорошенько. Чтобы к весне их можно было голыми руками ловить. Нехорошо, если Император сразу после коронации будет долго купаться в пруду и простудится.

— Я помогу, — серьёзно сказал я. — Ты только не забудь, что обещал стать сильным правителем, чтобы соседи не только уважали, но и боялись. Как Императора Цао или Кайзера.

— Насчёт последнего не гарантирую, но сильным правителем обязательно стану, — улыбнулся он. — С твоей поддержкой, непременно. Но если бы ты…

— Нет, — оборвал я.

— Я же ещё ничего не сказал.

— Нет, — повторил я как можно более твёрдо. — На княжне не женюсь.

— Но почему? — театрально удивился он, даже руками всплеснул. — Лиза Красивая, статная девушка, у неё прекрасный голос. Ты не слышал, как она поёт?

— Нет, — я ускорил шаг. — Ничего не хочу об этом слышать.

Мне показалось, что позади раздался тихий смех Николая. Надо срочно что-то делать, иначе он окончательно изведёт меня предложениями взять в жёны кого-нибудь из его сестёр. Кстати, сегодня он был не первый и даже не десятый, кто сватал мне сестёр, дочерей и даже внучек. Первым отличился старый князь Дашков, прямо в лоб сосватав Ольгу.

— Терпение, Кузьма, — очень тихо сказал я. — Только терпение. Ничего, мы ещё повоюем.

Эпилог

По тихому зданию в кромешной темноте шёл мужчина в осеннем плаще. Несмотря на проливной дождь на улице, он совершенно не промок, и даже ботинки оставались абсолютно сухими. Остановившись напротив двери с литерой «М» на табличке, он нерешительно протянул руку, чтобы открыть её. Последний раз он проходил через эту дверь около двадцати лет назад и сейчас сделать шаг внутрь оказалось непросто.

Постояв в коридоре несколько минут, мужчина всё же вошёл в хранилище, легко ориентируясь в темноте. Привычно повернул налево, дошёл до тупика и коснулся ладонью потайной стены. В темноте едва заметно блеснул перстень. Отполированный прикосновениями пальцев до зеркального блеска серебряный череп смотрел на хозяина с презрением. Лишившись глаз, череп утратил силу и больше не разговаривал, лишь иногда по ночам стонал, мешая хозяину спать.

Запорные механизмы щёлкнули, и старая дверь открылась, жалобно скрипнув. Войдя, мужчина закрыл её за собой, и под потолком замерцала старая лампа, тусклая от толстого слоя пыли. На полу отчётливо виднелись следы спортивных кроссовок, ведущие в тайное хранилище и обратно. За последние три недели Кузьма так и не посетил эту комнату второй раз, но старого смотрителя это нисколько не смущало. Для него всё что находилось в этой комнате утратило значение и хоть какую-то ценность ещё двадцать лет назад. Повернувшись к столу, за которым он провёл немало времени, мужчина нашёл взглядом короткое письмо, прижатое высохшей чернильницей.

— Я знаю, — тихо сказал мужчина, проведя пальцами по строчкам. — Я знаю.

Его взгляд скользнул на толстую школьную тетрадь, край которой выглядывал из-под разбросанных листов бумаги. Судя по пыли, Кузьма ничего не трогал, кроме записки. Осторожно, чтобы не оставлять следы, мужчина положил под один из листков золотую монету, чтобы её край слегка выглядывал и сразу привлекал внимание. На одной стороне монеты был изображён знак розы, с другой стороны — выгравирован шифр. Главное правило библиотекарей культа гласило, что всё, что произносилось и делалось под розой, не должно было разглашаться. Именно поэтому на стене над столом находился старый символ розы, такой же, как и на монете.

Дверь позади мужчины открылась, и лампа под потолком тут же погасла. Сделав шаг назад, он вышел из хранилища, подождал, пока дверь встанет на своё место и раздастся парный щелчок, вставших на место механизмов. Если их не открыть одновременно и не закрыть точно так же, сработает защитный механизм и оба помещения за дверью превратятся в огненную печь, за считаные секунды уничтожая драгоценные книги, некоторые из которых были в единственном экземпляре.

Выйдя из хранилища и закрыв за собой дверь, мужчина замер, затем обернулся. В нескольких метрах от него стояла невысокая фигура, держащая в руке масляную лампу с закрытой заслонкой. В ночной тишине заслонка сдвинулась, освещая коридор.

— Нельзя играть с огнём в таком месте, — сказал мужчина.

— Тебя долго не было, — с укоризной сказала женщина, опуская немного масляную лампу, чтобы она не светила в глаза. Мужчине показалось, что её голос слегка дрогнул.

— Я зашёл проверить старые письма, — сказал он. — Теперь это забота нового хранителя. Ты присмотри за ним, Валя.

— Обязательно, — кивнула женщина.

Не прощаясь, старый хранитель повернулся и зашагал к лестнице. Хотя его план и перевернулся с ног на голову с появлением молодого Матчина, но всё шло именно так, как нужно. Глава род Орловых и несколько его приближённых горели в аду, как и два Великих князя из трёх. Лишились жизни почти все мастера, причастные к ночному погрому двадцатилетней давности в Москве. Магистры великого и страшного некогда культа разбежались в разные стороны и затаились, решив не вмешиваться в дела мира ближайшие двадцать пять лет.

Спускаясь по тёмной лестнице, мужчина потёр пальцем перстень, чтобы череп перестал стенать и дал ему сосредоточиться на мыслях.

— Осталось совсем немного, — сказал он. — Совсем чуть-чуть.