некоторых частей тела легендарных героев. И их подвигов отнюдь не на поле брани. По сути, ничего удивительного. Во всякой письменной культуре рано или поздно появляется «герой», осмеливающийся переложить на бумагу то, что раньше было лишь темой подпольного хихиканья и тихих разговорчиков, сопровождающихся глумливыми улыбочками. Но у меня есть ощущение, что писал это человек, либо стоявший довольно высоко на социальной лестнице, либо имевший доступ в верха. Слуга, например! Тут вот есть сцена, скажем так, нетрадиционного использования меча Лга’нхи сорока девственницами. Так вот, описание рукояти очень похоже на тот самый обломок! Как тебе такой поворот?! В этакой-то грязи — да найти что-то стоящее! Сейчас вот пытаюсь еще отыскать в описаниях что-то подобное. Может, этот озабоченный еще какие-нибудь ритуальные предметы упомянул.
Ренки равнодушно кивнул, не особо разделяя восторг приятеля. Хоть супчик и подействовал на тело, но на душе было по-прежнему тошно. Тошно и тревожно, ибо он напрочь не помнил большую половину вчерашней ночи, а вернее сказать — дня.
— Что хоть вчера было-то? — поинтересовался он у приятеля. — И чего это ты такой свеженький?
— Ну, во-первых, в пьющей компании кто-то всегда должен оставаться относительно трезвым, чтобы уберечь остальных от неприятностей, — усмехнулся Готор. — А во-вторых, мне особо налегать на вино не стоит, — осторожно постучал он себя по голове в районе оставшегося от ранения шрама. В остальном же… Не бери в голову. Ничего особенного не было. От вызовов на дуэль я тебя уберег. Дважды! От произнесения слов и речей, о которых бы ты пожалел наутро, в общем-то тоже уберег. Вот от девицы той уберечь не смог. Хотя совесть моя чиста — пытался подсунуть тебе кого-нибудь посимпатичнее. Но ты, видать, назло мне, решил удалиться с этой… Ну, бордель тут довольно дорогой и качественный, так что последствия, уверен, будут только эмоционального плана. Однако, друг мой Ренки, утром меня, вот прямо тут, уже разыскал посланец от нашего «патрона» и передал его настойчивое предложение сегодня к обеду снова быть в Малом дворце и выглядеть при этом более-менее прилично. А времечко уже, кстати, довольно позднее. Так что пора зайти в гостиницу, привести себя в порядок и ехать к Риишлее.
В гостинице их ждал первый сюрприз. Люди Риишлее, как всегда, оказались на высоте. Уж неизвестно, то ли старший цензор позаботился об этом заранее, то ли у него был неистощимый набор «реквизита», но два прекрасно пошитых мундира Шестого Гренадерского полка, украшенные золотом и серебром, уже ждали наших героев в их комнатах. А вместе с ними — и небольшая бригада портных, мгновенно подогнавших мундиры по немного изменившимся за последние полгода фигурам (оба героя слегка отощали, а Ренки еще и раздался в плечах).
Час трудов — и мундиры сели безупречно. Приятели только-только успели толком отмыться, побриться и приобрести лоск, созданный руками опытных куаферов, вооруженных, помимо ножниц и расчесок, разными притираниями, помадами и лаками (Готор почему-то плевался и бурчал себе под нос слова на родном языке), как нужно было уже одеваться к обеду, который, судя по этим приготовлениям, явно обещал стать нетривиальным.
Осталось только подвесить на новый мундир погон, надеть вычищенные до блеска сапоги и отправиться в путь.
Оказалось, что Риишлее позаботился и об этом — перед гостиницей Ренки и Готора ожидала карета. Не слишком роскошная с виду, однако такого дорогого, а главное, удобного внутреннего убранства Ренки видеть еще не доводилось. Да и по камням мостовой (увы, но даже в Мооскаа не всегда идеально ровной) она ехала словно лодочка по тихому пруду, без привычных скрипов и подпрыгиваний. Все это было весьма многообещающим.
Как, впрочем, и то, что ехали они несколько дольше, чем следовало. И прибыли отнюдь не в Малый дворец, а в некую загородную резиденцию, весь вид которой навевал мысли о древних родах, столетиями живущих на одном месте, огромных богатствах, накопленных за эти годы, и конечно же власти. Власти, перед которой бледнеет и древнее благородство, и любые капиталы, и даже штыки многочисленных полков. Ибо именно эта власть управляет и тем, и другим, и третьим.
— А вот, собственно, и они, — поприветствовал друзей Риишлее, когда вышколенный слуга провел их по роскошно отделанным коридорам в еще более роскошную гостиную. — Наши почетные гости!
Гостиная, по странной прихоти архитектора находившаяся в глубине дома и не имевшая окон, освещалась только светильниками в особых хрустальных колпаках, «вытягивающих» пламя от фитиля вверх и разбивавших его на множество ярких лучиков. Эти светильники освещали лишь пространство вокруг большого круглого стола, так что стены и углы гостиной словно бы скрывались во мраке. Однако паркет, лепнина потолка, мебель… Даже не слишком разбирающийся в тооредаанской роскоши Готор мгновенно догадался, что все это стоит баснословных денег, и невольно проникся, ну, может, не почтением, но важностью встречи, на которую их пригласили.
За столом помимо Риишлее сидели еще двое мужчин и, как это ни странно, одна женщина.
— Позвольте вам, друзья, представить героев, о которых вы конечно же наслышаны, но видите впервые, — перешел к формальной части Риишлее.
Интересно было наблюдать за ним в этой компании. Нет, всегда буквально лучащийся силой и властностью первый советник короля, верховный жрец и военный министр вовсе не казался сейчас менее важным и значимым. Но он словно бы немного потускнел, попав в компанию людей, явно равных себе по значимости и влиянию.
— Это вот пока еще первый лейтенант оу Ренки Дарээка, храбрость и готовность сражаться которого сравнимы лишь со знаниями и мудростью его не менее бесстрашного товарища, также первого лейтенанта оу Готора! Ну а это, — показал Риишлее на еще довольно молодого представительного мужчину справа от себя, — герцог оу Рииг Моорееко — министр финансов нашего великого королевства и один из столпов, на котором оно держится. Рядом с ним — оу Ваарииг Сиин, второй советник короля, под чьим неусыпным попечением процветают все университеты нашей страны, а также школы всех видов и направлений и даже ремесленные училища. Еще он приглядывает за тем, как живет и трудится чиновничий люд. Тут он в некотором роде мой конкурент.
Самый старый из сидящих за столом мужчин с лицом свирепого людоеда и фигурой ярмарочного борца небрежно