С замиранием в сердце вглядывается в лицо девушки, поглаживая её расслабленную руку. Ничего не происходит. В голове сумбур, мешанина — а если это противоядие не от такого яда? Может эти лекарства только от того, яда короткого действия? Может надо другое противоядие для яда роботов-охотников? Может…всё может быть! А если её организм не выдержит самого противоядия? Может ей лучше было бы лежать её лет пять в купели и дожидаться, когда яд сам оставит организм в покое? И что? Превратиться в мозг, плавающий в купели? Без тела? Это же кошмар! Медленное умирание! А если сделать новое тело — непонятно только, сколько оно стоит, но ведь можно же, это точно! А если… Слава замер в напряжении — на его лбу выступили капельки пота, а сердце билось так, как будто хотело выскочить из груди.
Внезапно, пальцы руки, которую держал Слава, дёрнулись, пошевелились, и она легонько обхватила его за большой палец. Лерины глаза моргнули и губы сложились в виноватую улыбку:
— Переживал? — голос был очень тихим и хриплым, потом Лера закашлялась и из уголка рта у неё потекла струйка ихора — он так пропитал их тела, так проник во все уголки тел, что освободиться от него полностью было можно только через несколько дней — это Слава знал по себе.
— Нет! Какие тут переживания! Мы же совсем с тобой чужие! — Слава криво усмехнулся и вытер зачесавшийся глаз — ах Лерка, Лерка…как ты меня напугала… Я сам за себя так не боялся. Наконец-то ты со мной. Мне так тебя не хватало…
— Неужто бабу не мог найти? — через силу усмехнулась Лера — как же ты без этого дела? Так и заболеть можно…
— Нашёл одну…но она больно вредная, злостная…того и гляди спалит из бластера!
— Я всё, всё слышу! — послышался злорадный голос из коммуникатора — слышу, как ты меня позоришь! Ничего, тело получу, я тебе задам вредную!
— Это кто? — подняла брови Лера.
— Вот она и есть — эта самая баба!
— Какая такая баба?! — послышался возмущённый голос — не баба, а девушка-красавица! Вы, мужики, всё-таки мужланы и грубияны! Никакого понятия о политесе!
— Слово-то откуда такое узнала? — усмехнулся Слава — выговорить-то смогла? Это, Лера, злостный и вредный мозг звёздного крейсера 'Соргам' — кстати, переименовать надо бы его. Но только не крейсер 'Натаха', это точно. И вообще — какого чёрта ты подслушиваешь, негодяйка? Мало ли чем я тут со своей девушкой занимаюсь?
— И чего? Я чего-то нового узнаю об отношениях мужчины и женщины? Да того, что ты знаешь о сексе, меньше, чем я уже забыла о нём! Тебе ещё поучиться у меня надо! И я что, должна была пропустить такое жалостливое представление — воссоединение двух влюблённых?! Страсть как люблю жалостливые фильмецы — меня всегда на слезу прошибает! Поплачу — и так хорошо делается….
— Тьфу! Видала?! — вот какой у нас звездолёт! Подслушивающий и подглядывающий!
— Жаль — подглядеть не смогла — разочарованно протянула Наташа — а чего вы там сейчас делаете? Может описать словами? Ты её где-то там трогаешь? Целуешь? Ну не молчи, расскажи!
— Мне кажется, мы с ней подружимся — слабо усмехнулась Лера — она похожа на мою подружку Нинку — такая боевитая девка…меня всё время ругала рохлей за то, что я не могла с парнями свободно общаться и тискаться под лестницей. Но за меня глотку бы порвала. Привет, Наташ!
— Привет, милая! Вставай скорее — полетаем, обсудим этих тупых мужчин, поболтаем о своём, девичьем! Жду тебя! Ладно — оставлю вас наедине…может быть. Хе хе…отключаюсь.
Слава аккуратно поднял Леру и понёс её в свою комнату. Лера была лёгкая, как пёрышко, и только слабо шевелилась, цепляясь за шею парня, пытаясь облегчить ему переноску. Для Славы же она была не тяжелее ребёнка. Он уже, практически, набрал прежнюю форму — если не считать отсутствия жира.
Слава положил подругу на лежанку, потом разделся, чтобы окончательно не намочить одежду и снова взяв её на руки, встал под струю воды, бьющую из стены. Вымыв Леру как следует, он вытер её досуха, накрыл одеялом и принялся массировать руки, ноги, возвращая им чувствительность. Лера стонала от боли — всё зудело, болело — Слава по себе знал, как всё это мучительно, но продолжал её безжалостно гладить и проминать.
Пока он занимался лечебным массажом, в пещере уже появились несколько керкаров, расставивших на столике бульон, перетёртое мясо, какой-то сок в большом кувшине. Слава взял ложечку, приподнял голову подруги и стал медленно и осторожно вливать в неё питательную кашицу. Выздоровление Леры началось.
Увы, её выздоровление было делом трудным и долгим. Через неделю Лера стала вставать, и с трудом ходить, поддерживаемая другом, и ещё через неделю — передвигаться сама, без того, чтобы упасть на пол, потеряв сознание.
Слава с усмешкой вспоминал фильмы, в которых главный герой после комы, в которой пролежал лет двадцать, бодро встаёт и начинает крошить врагов. Даже при повышенной в разы регенерации, при усиленном организме, ему требовались недели, чтобы войти в строй после шестилетнего бездействия. Если бы бездействие тела продолжилось не годы, а десятилетия — кто знает, может возврат в мир с прежним телом вообще был бы невозможен? Слава иногда задумывался об этом и благодарил судьбу, что всё обошлось и до такого не докатилось.
Лера, вначале, очень стеснялась Славу и даже требовала, чтобы её обслуживали керкары — всё таки чуждые, негуманоидные существа и их она не стеснялась, когда отправлялась по нужде. Слава не протестовал, понимая естественную женскую стыдливость. Но потом всё наладилось, и она уже кое-как могла себя обслуживать сама.
Спали они вместе, прижавшись друг к другу. Лера вцеплялась в Славу так, как будто боялась, что он сейчас куда-нибудь исчезнет и снова оставит её одну. Она призналась, что период, когда он ушёл, оставив её в Купели, бы самым ужасным в её жизни, даже хуже, чем тот период, когда её мучили, насиловали и пытали. Остаться одной, в негуманоидном обществе, без надежды и поддержки родной души — что может быть хуже? А вместе можно перенести любые испытания, лишь бы вместе.
Как и ожидалось — Лера и Наташа сильно подружились, время от времени они разговаривали наедине, через коммуникатор, и замолкали, когда Слава подходил ближе. Вначале его это злило — похоже, что обсуждали его стати и всякие там интимные штучки, но потом, по размышлении, он махнул на это рукой — пусть болтают! Бабы есть бабы — обсудить новости, рассказать сплетни, поделиться рассказками из своей жизни — это их жизнь. Впрочем — мужики тоже мало чем отличаются в этом смысле от баб — те же сплетни и разговоры ни о чём. Видимо, без этого никак нельзя. Слава был немного другим — сплетничать в своей жизни особенно-то ему было и не с кем — только если с книжками, которых он перечитал огромное количество.
