Захар шагнул внутрь, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в темноте, резко контрастировавшей с полумраком, подсвеченным белым снегом, вверху. В коридоре школы тоже было темно, но лунный свет, проникавший сквозь щели в щитах, закрывавших окна, позволял видеть хотя бы контуры. Здесь же не было видно ничего.
Дверь за спиной грохнула, закрываясь, и тут же луч света от ручного фонаря с динамкой, узнаваемого по характерному звуку, ударил Захару в лицо. Тот прикрылся рукой.
– Ну что ж ты, зараза, мне светишь в лицо? – Всплыли в памяти строки из какой-то древней даже по меркам времени до Срани, песенки, которые он и не преминул озвучить.
– Спокойно стой, не дергайся, – светивший, видимо, рассмотрел лицо Захара, так как луч опустился ниже, немного задержался на кобуре, из которой торчала рукоять обреза, а потом отодвинулся в сторону. – Проходи. Медленно.
Теперь заскрипело впереди, полоса тусклого света упала из-за открывшейся второй двери, и Захар смог рассмотреть «привратника».
Бледный, худой парень, одетый в тулуп, с густыми, блестящими от жира волосами направил в живот Захару… арбалет! Самый настоящий арбалет! Видно было, что оружие – самоделка. Далеко не спортивное оружие из карбона и прочего пластика, которое можно было до Срани приобрести в спортивном магазине по сумасшедшей цене, нет. Ложе было грубо выточено из куска древесины, обработанной наждачкой, «рога» оружия представляли собой металлическую пластину – видимо, рессору от какого-то транспортного средства. Болт, лежащей в выемке, тоже был самодельным. Но от этого менее смертоносным он не становился. Захар представил себе, как заточенная тонкая арматурина разрывает ткань многострадального пуховика, рвет брюшину, внутренние органы, и его передернуло. Действенная штука, должно быть. Хоть и крайне медленная в перезарядке.
– Да без проблем, – буркнул лесник, шагая в открывшуюся дверь.
Узкий коридорчик за дверью освещался лампадкой, чадящей на металлической трубе. Захар потянул воздух носом – какой-то жир, судя по едкому запаху.
– Вперед давай, там встретят.
Девушка шла по коридору вместе с Захаром. И только сейчас он понял причину странного ее поведения там, наверху. Она боялась. Боялась возвращаться. И, наверное, не зря. Тут ей рады не были, это очень бросалось в глаза. Черт, чего она натворила? И как вообще оказалась в убежище релейного завода?
Коридор закончился простой деревянной дверью. Захар тряхнул головой, решительно толкнул ее и остановился на пороге.
Они оказались в большом зале. Ну, если это помещение можно было назвать залом. Площадь – примерно квадратов двести-двести пятьдесят. Стены закрыты пенопластом, какими-то тряпками, досками. Утепление, видимо. Потолки – метра два с половиной. Низкие для такого помещения, отчего сразу появилось чувство зажатости. Все пространство было заполнено нелепыми хижинами из картонных коробок, обрезков досок и другого строительного мусора. Особняком выделялись палатки – синтетические импортные, брезентовые отечественные. Между палатками и нагромождениями картона вел лишь один небольшой коридорчик. Несмотря на костры, горящие в закопченных жестяных бочках, тут было холодно. Захар покрутил головой, пытаясь понять, куда же девается дым из бочек. Видимо, тут работала какая-то хитрая вентиляция. Больше всего походило на то, что жители убежища переключили стандартные вентиляторы, входящие в комплектацию школьного бомбоубежища, на выдув.
В глубине стояла большая армейская палатка – столовая или что-то вроде зала собраний, наверное. Дальний конец помещения тонул в темноте. Освещался зал только отблесками пламени из бочек. Впрочем, здесь, на крохотном пятачке перед началом «жилой линии», их было целых четыре, как понял Захар – они выполняли роль тепловой завесы, не давая неизбежному сквозняку из коридора расходиться по залу. В их свете можно было легко разглядеть людей, направляющихся ко входу. Видимо, вестовой, которого отправили вперед, наделал немало шуму. Заспанные обитатели убежища выползали из своих жилищ и подтягивались к пятачку, так что тут очень скоро стало тесно. Их лица не выражали радости при виде Юли, из-за чего Захар еще сильнее утвердился в своих подозрениях.
– Ты откуда взялась, Ферзяева? Тебя ж на завод отправили? – послышался из толпы удивленный голос.
– Оттуда и взялась, – угрюмо ответила девушка.
– Да она сбежала! Еще и кренделя какого-то с собой привела!
Это уже кто-то другой говорил. Захар поискал глазами говорившего. Кренделя. Ты смотри.
– Ты правда сбежала, что ли? – Девушка не ответила. По залу разнесся гул голосов. – Так нас же теперь релейщики… Того… – Вычленил Захар из общего гомона.
– Да давайте их назад отправим, да и все, – раздался громкий крик откуда-то из толпы.
Захар вскинул бровь. Нормально тут так люди живут. Дружненько.
– Он это сейчас серьезно, что ли? – не поворачивая головы вполголоса спросил он у стоящей за ним Юльки.
– Боюсь, что да, – вздохнула девушка.
– На улицу ее! Пусть назад идет, откуда пришла! А с ним разобраться, кто он такой вообще! – из толпы выступил крепкий парень, резко приблизился и попытался схватить девушку за рукав бушлата.
Та отдернула руку. Захар отодвинул девушку за спину и положил руку на обрез, откинув ремешки кобуры.
– Грабли убери, – тихо, но веско прогудел он. Вышло довольно угрожающе.
Парень оглянулся и, не найдя поддержки у соплеменников, вернулся на свое место. Вперед протолкался сухонький старичок.
– Успокойтесь все, – надтреснутым голосом проговорил он, подняв руку в успокаивающем жесте. – Расходитесь давайте. Чего разорались? Разберемся сейчас.
– Ага. А пока мы разбираться будем – нас релейщики наказывать примчатся? Чего она вернулась? Она же сбежала, Пал Евсеич! – не успокаивался все тот же парень.
– Утихни, – отмахнулся старик. – Расходимся. Я разберусь, и утром, на совете мы решим, как быть.
Толпа все так же недовольно гудела и тем не менее стала распадаться на отдельные кучки. Люди действительно начали понемногу расходиться, хоть и нехотя. Захар с уважением посмотрел на старичка, которого выскочка, что хотел вытолкать Юлю из убежища, назвал Пал Евсеичем. Видимо, у старика тут был недюжинный авторитет.
– Вы – со мной, – распорядился Павел Евсеевич. – Юля, успокойся. Все будет нормально. А вы, молодой человек, уберите руки от оружия. Не нервируйте людей. Никто вас не тронет.
Захара аж передернуло. Молодой человек? Сто лет его никто так не называл. И сейчас с отросшей бородой меньше всего он подходит для такого эпитета. Лесник только покачал головой, но руку с обреза убрал. Старик развернулся и, не оглядываясь, двинулся вперед, уверенный, что Юля с Захаром следуют за ним. Девушка повернулась, как-то виновато взглянула на Захара и мотнула головой: пойдем, мол. Захар лишь пожал плечами и тронулся с места.
